Д. Чавчанидзе

РОМАНТИЧЕСКИЙ МИР ЭРНСТА ТЕОДОРА АМАДЕЯ ГОФМАНА

(Гофман Э.Т.А. Золотой горшок и другие истории. - М., 1981)

Книга прочитана, и перед вами открылся сверкающий яркими красками мир сказокГофмана. Вы, наверное, заметили, насколько необычны эти сказки, насколько отличаютсяони от всех тех, которые вы читали до сих пор. Под пером Гофмана необыкновенное,фантастическое возникает из реальных вещей и событий; источником чудесного становитсяобыденная жизнь. И потому сказочное, волшебное открывает нам другой, еще болеенеобычайный мир - мир человеческих чувств, мечтаний, стремлений. Только на первый взгляд кажется, что действие в повестях Гофмана происходит,как это бывает в сказке, "в некотором царстве, в некотором государстве". Насамом деле все, о чем он пишет, несет на себе отпечаток того тревожного времени,свидетелем которого был писатель.Гофман родился 24 января 1776 года в городе Кенигсберге (cм. бюро переводов). Этот город был однимиз центров культурной и духовной жизни Германии. В стенах кенигсбергского театразвучали оперы Моцарта и симфонии Гайдна. В Кенигсбергском университете знаменитыймыслитель Иммануил Кант знакомил студентов со своей философской системой, вкоторой были отражены идеи Просвещения.Эти идеи волновали тогда всю Европу. Просветители утверждали, что мир долженбыть перестроен силой человеческого разума, что все люди равны независимо оттого, к какому сословию они принадлежат, что свобода - единственный справедливыйзакон, и потому ни человеком, ни страной не должны управлять тираны. В 1789году, когда Гофману было тринадцать лет, под лозунгом "Свобода, равенство, братство!"произошла Великая французская революция, подготовленная идеями Просвещения.А еще через десять лет бывший капитан Бонапарт стал императором Наполеоном.Революция окончилась. Для французской буржуазии, интересы которой защищал Наполеон,он сумел захватить едва ли не половину Европы.Не избежала участи покоренных стран и Германия.Когда в 1806 году войска Наполеона вошли в Варшаву, находившуюся тогда подвластью Пруссии, тридцатилетний Гофман служил там чиновником. По семейной традициион стал юристом, но сердце его принадлежало искусству.Дороже всего ему была музыка. Большой знаток и восторженный почитатель великихкомпозиторов, он даже переменил свое третье имя - Вильгельм - на одно из именМоцарта - Амадей.Незаурядное музыкальное дарование давало основания Гофману мечтать о славемузыканта: он превосходно играл на органе, фортепьяно, скрипке, пел, дирижировал.Еще до того, как пришла к нему слава писателя, он был автором многих музыкальныхпроизведений, в том числе и опер. Музыка скрашивала ему печальное однообразиеканцелярской службы в городах, сменявшихся по воле начальства буквально черезкаждые два года: Глогау, Позен, Плоцк, Варшава... В этих скитаниях музыка быладля него, по его собственным словам, "спутницей и утешительницей".С приходом Наполеона в Варшаву Гофман, как и все прусские чиновники, осталсябез места и сначала даже радовался освобождению от постылых обязанностей. Онмечтал отныне посвятить все свое время музыке. Однако нужен был постоянный заработок,чтобы кормить жену и маленькую дочь, и он уехал в Берлин, рассчитывая получитьработу в театре или музыкальном издательстве. Это оказалось нелегко; с первыхже дней в столице на него обрушилась горькая нужда. "Вот уже пять дней я неел ничего, кроме хлеба", - писал оттуда Гофман своему близкому другу.Но в Берлине у него были свои удачи и радости. Он сочинил несколько музыкальныхпьес. "С тех пор, как я пишу музыку, мне удается забывать все свои заботы, весьмир. Потому что тот мир, который возникает из тысячи звуков в моей комнате,под моими пальцами, несовместим ни с чем, что находится за его пределами". Вэтом признании - вся натура Гофмана, его необыкновенная способность чувствоватьпрекрасное и благодаря этому быть счастливым вопреки жизненным невзгодам. Этойчертой он наделяет впоследствии любимейших из своих героев, называя их энтузиастамиза огромную силу духа, которую не могут сломить никакие беды.В Берлине Гофман знакомится со многими замечательными людьми - писателями,музыкантами, философами. Общение с ними помогло ему глубже ощутить дух своеговремени, настроения, которыми жила немецкая интеллигенция, горячо откликавшаясяна все, что происходило за пределами Германии.За два десятилетия, прошедшие после Великой французской революции, в ЗападнойЕвропе в полной мере обнаружились страшные стороны нового, буржуазного уклада.Мечты о свободе, равенстве и братстве так и остались мечтами; если раньше свободабыла привилегией знатных, то теперь стала достоянием тех, в чьих руках былобольше золота. В жертву золоту приносилось все: человеческие чувства, честьи совесть.Революционные события почти не коснулись Германии. Она все еще продолжалаоставаться страной, раздробленной на множество государств, иногда до смешногомелких. В своем романе "Житейские воззрения кота Мурра" Гофман с едкой ирониейскажет о владельце одного из таких "карликовых" княжеств: "...он с помощью хорошей...подзорной трубы с бельведера своего дворца... мог обозреть все свои владения...В любую минуту он мог без малейшего труда узнать, каковы виды на урожай, скажем,у Петера, посеявшего пшеницу в отдаленной части его страны..."В маленьких немецких землях особенно остро ощущались противоречия сохранившейсяфеодальной системы: произвол титулованной знати и бесправие тех, кто не принадлежалк ней. Однако в крупнейших из германских государств, и прежде всего в Пруссии,где протекала большая часть жизни Гофмана, были проведены некоторые буржуазно-демократическиереформы.Немецкая буржуазия была еще слишком слаба, чтобы полностью взять власть всвои руки, но и в Германии уже нетрудно было заметить, как расцветает культзолотого тельца, как стремление разбогатеть становится единственной целью жизни.Наблюдая это, лучшие умы того времени вновь и вновь задумывались, почему высокиеидеи, во имя которых свершалась революция, получили столь уродливое осуществление.Горькое разочарование в буржуазной действительности заставляло многих забытьо том, что 1789 год принес и великие перемены. Казалось, что человеческая мечтаи реальная жизнь - два полюса и сближение между ними невозможно. Эти настроениялегли в основу нового мировоззрения, которое породило мощное направление в литературе,музыке и живописи - романтизм.Романтики были убеждены, что человек создан для мира светлого и гармоничного,что человеческая душа с ее вечной жаждой прекрасного постоянно стремится к этомумиру. Идеал романтиков составляли незримые, духовные, а не материальные ценности.Они утверждали, что этот идеал, бесконечно далекий от уныло-деловой повседневностибуржуазного века, может осуществиться лишь в творческой фантазии художника -в искусстве. Ощущение противоречия между тягостной низменной суетой реальнойжизни и далекой чудесной страной искусства, куда увлекает человека вдохновение,было хорошо знакомо и самому Гофману.Его деятельность в искусстве была многогранной, разнообразной. В Берлине емунаконец удалось получить место театрального капельмейстера (дирижера оркестраи хора), и начался новый, более отрадный, хотя не более легкий этап его жизни:служба в театре, уроки музыки и пения в богатых домах. Закулисные интриги, самоувереннаяснисходительность филистеров - немецких обывателей, - глухих к настоящему искусству,безденежье, голод. "Вчера заложил старый сюртук, чтобы поесть", - записываетГофман в дневнике. Опять замелькали города: Бамберг, Дрезден, Лейпциг, сноваБерлин. Но среди всех трудностей не ослабевал его творческий энтузиазм. Своюработу в театре он не ограничивал обязанностями капельмейстера. Он сам подбиралрепертуар, и благодаря его вкусу и таланту бамбергская сцена сделалась однойиз лучших в Германии. Он делал эскизы, а часто и сам писал декорации к спектаклям,к которым сочинял музыку. Кистью и карандашом он владел в совершенстве, оченьлюбил и блестяще рисовал карикатуры: на прусские власти, на духовенство в Бамберге...Некоторые из них причинили ему много неприятностей - так метко и хлестко билиони в цель.В 1816 году в Берлине с триумфом прошла его опера "Ундина" - первая романтическаяопера. А после четырнадцатого ее представления вспыхнувший в театре пожар уничтожилпартитуру и декорации "Ундины".К этому времени Гофман опять служит чиновником берлинской судебной палаты,- он вынужден был принять эту должность, когда из-за военных событий 1813 годавместе со всей театральной труппой остался в Лейпциге безработным.Но в эти годы главным делом его жизни становится литературное творчество.Его первое литературное произведение появилось еще в 1809 году, когда он жилв Бамберге. Это была новелла "Кавалер Глюк" - поэтический рассказ о музыке имузыканте.Герой рассказа - современник автора. Виртуоз-импровизатор, он называет себяименем композитора Глюка, умершего в 1787 году; его комната убрана в стиле времениГлюка, изредка он облачается в одеяние, напоминающее костюм Глюка.Так он создает для себя особую атмосферу, помогающую ему забыть об огромномсуетном городе, где много "ценителей музыки", но никто не чувствует ее по-настоящемуи не понимает души музыканта. Для берлинских обывателей концерты и музыкальныевечера - лишь приятное времяпрепровождение, для гофманского "Глюка" - богатаяи напряженная духовная жизнь. Он трагически одинок среди обитателей столицы,потому что за их невосприимчивостью к музыке чувствует глухое безразличие ковсем человеческим радостям и страданиям.Только музыкант-творец мог так зримо описать процесс рождения музыки, каксделал это Гофман. Во взволнованном рассказе героя о том, "как поют друг другуцветы", писатель оживил все те чувства, которые не раз охватывали его самого,когда очертания и краски окружающего мира начинали превращаться для него в звуки.То, что безвестный берлинский музыкант называет себя Глюком, - не простоечудачество. Он сознает себя преемником и хранителем сокровищ, созданных великимкомпозитором, бережно лелеет их, как собственное детище. И потому сам он какбудто становится живым воплощением бессмертия гениального Глюка.Герои Гофмана чаще всего люди искусства и по своей профессии - это музыкантыили живописцы, певцы или актеры. Но словами "музыкант", "артист", "художник"Гофман определяет не профессию, а романтическую личность, человека, которыйспособен угадывать за тусклым серым обликом будничных вещей необычный светлыймир. Его герой - непременно мечтатель и фантазер, ему душно и тягостно в обществе,где ценится только то, что можно купить и продать, и только сила любви и созидающейфантазии помогает ему возвыситься над окружением, чуждым его духу.С таким героем мы встречаемся и в повести "Золотой горшок", которую авторназвал "сказкой из новых времен".Читая эту сказку, трудно предположить, что она была написана под гром артиллерийскихраскатов, человеком, сидевшим без денег в городе, где шла война. А между темэто именно так. "Золотой горшок" Гофман написал в 1813-1814 годах в Дрездене,в окрестностях которого кипели бои с Наполеоном, уже потерпевшим поражение вРоссии. О том, как он писал эту сказку, Гофман рассказывал в одном из писем:"В эти мрачные, роковые дни, когда со дня на день влачишь свое существованиеи тем довольствуешься, меня тянуло писать как никогда - будто передо мной распахнулисьдвери чудесного царства; то, что изливалось из моей души, обретая форму, уносилосьот меня в каскаде слов".Герой повести студент Ансельм - предмет всеобщих насмешек. Он раздражаетобывателей, среди которых живет, своей способностью грезить наяву, неумениемрассчитывать каждый шаг, легкостью, с какой он отдает последние гроши. Но авторлюбит своего героя именно за эту неприспособленность к жизни, за то, что онне в ладу с миром материальных ценностей. Не случайно одно из злоключений Ансельма,нечаянно опрокинувшего корзину уличной торговки, и оказывается началом чудесныхпроисшествий, в результате которых его ожидает необыкновенная судьба.Юноша вовсе не равнодушен к простым жизненным благам, однако по-настоящемуон стремится только к миру чудес, и этот мир с готовностью открывает ему своитайны. И именно поэтому, когда Ансельм на минуту забывает о зеленой змейке Серпентинеи поддается обыденным соблазнам - подумывает о том, чтобы стать надворным советником,жениться на хорошенькой дочке своего покровителя, - его ждет наказание. Сидяв своеобразной тюрьме - стеклянной банке, - он понимает, что не имел права изменятьсебе, своей поэтической натуре.В эпизоде кратковременного "отступничества" Ансельма отразилось одно из важнейшихнаблюдений Гофмана над "новыми временами": буржуазная действительность цепкойрукой может притянуть к себе даже мечтателя, обратив его помыслы к банальнымжитейским целям. Еще ярче передает эту мысль писатель в истории Вероники. Вероникатоже мечтает, она влюблена в Ансельма и даже борется за него. Но мечта ее весьмапрозаична и банальна. Ей хочется стать женой солидного чиновника, жить в комфортеи почете; предел счастья для нее - золотые сережки, подарок состоятельного мужа.Вот почему избранником Вероники в конце концов становится надворный советникГеербранд.В филистерской среде, где живут герои Гофмана, царствует расчет. Он накладываетотпечаток и на фантазию и на любовь - на тот идеальный мир человека, которыйромантики противопоставляли действительности.Гофман понимал, что эта действительность сильна, что идеал под ее воздействиемпостепенно блекнет и принимает ее окраску.Заманчиво-фантастическое в повести Гофмана внезапно переходит в разочаровывающе-реальное,а в безобидно-привычном таится колдовская сила; вспомним хотя бы, как хихикающийкофейник оказался старухой колдуньей! Наиболее чудовищным выглядит у Гофманабыт, размеренное существование филистеров, уверенных, что только они рассуждаюти живут правильно.И все-таки вся повесть "Золотой горшок" словно пронизана мягким золотистымсветом, смягчающим нелепые, непривлекательные фигуры обывателей. Действительностьеще не вызывает у Гофмана горького чувства.Ведь подлинный "энтузиаст" Ансельм сумел устоять перед ее дешевыми приманками.Он сумел поверить в невероятное настолько, что оно стало для него реальностью,он преодолел притяжение унылой житейской прозы и вырвался из ее круга. "Ты доказалсвою верность, будь свободен и счастлив", - говорит Гофман своему герою.Писатель уверен, что чудо может произойти с каждым, надо только оказатьсядостойным его. Эта мысль звучит во всех гофманских произведениях. Об этом написанаи сказка "Щелкунчик и мышиный король", напечатанная в 1816 году.С радостью погружается писатель в чудесную страну детства - страну замысловатыхигрушек, затейливых пряников и конфет, удивительных и увлекательных историй.В "Щелкунчике" много ярких красок и движения; тщательно, как на широком полотне,выписаны разнообразные изделия искусных немецких мастеров, куклы, одетые в костюмыразных народов. Рассказ автора как будто сопровождается музыкой, в нем, кажется,ощущается ритм танца.Спустя много лет, уже после смерти Гофмана, по мотивам "Щелкунчика" был созданбалет, музыку к которому написал Петр Ильич Чайковский.В этой детской сказке, как и в самых больших и значительных произведенияхписателя, ярко выступает на общем фоне романтическая личность. Маленькая Мариотличается от всех остальных тем, что ее внутренняя жизнь выходит за узкие рамкиокружающего быта. Как и Ансельм, она видит мир, незримый для других. Простыеобъяснения всем чудесам приводят ее в отчаяние, и девочка отвергает их - иначедля нее исчезнет вся красота жизни. Жить без веры в неожиданное, фантастически-прекрасноеей неинтересно и невозможно.И скромный, уступчивый Ансельм и ласковая послушная Мари обнаруживают непоколебимоеупорство, когда у них пытаются отнять мечту, посягают на идеал, который их манит.Потому они и добиваются осуществления своей мечты.Кроме девочки Мари, в сказке "Щелкунчик" есть еще один герой. Он стоит какбы в стороне, но именно благодаря ему в жизнь приходит сказка. Это старый Дроссельмейер,смастеривший Щелкунчика. У него, как у Линдгорста в "Золотом горшке", два облика:он давний друг семьи Штальбаум, крестный Мари, старший советник суда и в тоже время он тот самый королевский часовщик и чудодей, который нашел средствовернуть красоту принцессе Пирлипат.В лице Дроссельмейера воплощен любимый образ немецких романтиков - человек,достигший в своем искусстве такого совершенства, что сделанное его руками оживаети продолжает жить независимо от своего создателя. Прообраз его - замечательныеремесленники-умельцы, которыми славился на протяжении веков старинный немецкийгород Нюрнберг.Люди творческого труда, влюбленные в свое дело, были жизненным подтверждениемидеи писателей-романтиков: искусство - единственное настоящее призвание человека,только в искусстве может найти воплощение красота мира, гармония, идеал.Поэтому так привлекла внимание Гофмана гравюра, изображавшая средневековыхмастеров за работой. Она называлась "Мастерская бочара" и была выполнена современникомписателя Карлом Вильгельмом Кольбе. Ею и был навеян сюжет повести "Мастер Мартин-бочари его подмастерья", в которой воспроизведена атмосфера Нюрнберга XVI века -века Дюрера и Кранаха, величайших художников немецкого Возрождения.В отличие от большинства произведений писателя, в этой повести нет фантастики,и счастливая развязка наступает без всякого вмешательства волшебных сил. Вместодобрых чародеев здесь торжествуют мастера-художники. Каждый из них до концаотдает свою душу искусству, которое ставит выше всех других искусств на свете.Но хотя на страницах повести "Мастер Мартин-бочар" не происходит ничего невероятного,она не меньше, чем другие, напоминает сказку. Художников здесь окружает особыймир, нисколько не похожий на реальную обстановку, в которой живут современникиГофмана, посвятившие себя искусству.Гофман прекрасно знал, что в средние века в феодальной Европе не могло бытьидиллии, что это было время острых сословных противоречий; полон ими был и патриархальныйбыт немецких ремесленников. И писатель сумел почти неуловимыми линиями изобразитьразличие в общественном положении персонажей: вот высокомерный рыцарь Конрад,вот своенравный богатый горожанин, вот зависимый подмастерье. Желание знатногогосподина жениться на девушке низшего сословия - лишь каприз, который нельзяпринимать всерьез, это понимает и сама девушка, но нисколько не чувствует себяоскорбленной. Такие штрихи - тревожные тени на светлом полотне. Очевидно, чтовсеобщее благоденствие в этой повести, так же, как и Атлантида в "Золотом горшке",придумано по контрасту с окружающей автора действительностью, к которой он питаетнепримиримую вражду.К тому времени, когда был написан рассказ о бочаре и его подмастерьях (онпоявился в 1818 году), в произведениях писателя все заметнее начинает звучатьнасмешка над окружающей жизнью - насмешка уничтожающая и вместе с тем печальная.Жизнь западноевропейских стран все более входила в буржуазную колею. Все меньшеоставалось надежд на возможность новых перемен, которые принесли бы иное, болеегуманное мироустройство. Именно в эти годы усиливаются трагические ноты в творчествевсех романтиков. На страницах гофманского дневника мы встречаем грустное восклицание:"Такого, как "Золотой горшок", мне уже не написать".Действительно, в поздних сказках Гофмана герои обретают свой идеал не в странечудес, как Ансельм из "Золотого горшка". В фантастической повести "МаленькийЦахес, по прозванию Циннобер" поэтичный юноша Валтазар находит свое счастьес шумно-жизнерадостной, домовитой девицей Кандидой, не имеющей ничего общегос романтической змейкой Серпентиной. И самое большое чудо, которым может наградитьмолодую чету добрый волшебник, - горшки, где не подгорают и не перекипают кушанья.Валтазар со своей возлюбленной остаются благополучно существовать в мире жалкоми недобром. Здесь тупоумие воспринимается как мудрость, здесь пресмыкаются передвысокопоставленным ничтожеством, здесь боятся даже чрезмерной длины сюртуков,усматривая в этом крамолу и вольнодумство. И в "Маленьком Цахесе", и во всехфантастических историях, созданных Гофманом в последние пять лет его жизни,ясно ощущается, что рядом со счастливой сказочной развязкой притаилась невеселаяправда.В эти годы появились самые крупные его произведения: повести "Принцесса Брамбилла","Повелитель блох" и роман "Житейские воззрения кота Мурра", один из лучших влитературе прошлого столетия.Удивительное название этого романа возникло благодаря такому обстоятельству:у Гофмана был кот по имени Мурр, очень красивый и очень умный. Писатель частошутил, что Мурр, пожалуй, читает его рукописи, когда в отсутствие хозяина просиживаетчасами на его столе. Отсюда и родился замысел - построить повествование от лицакота, будто бы занимающегося сочинительством и философией.Но неповторимый кот Мурр - не главное лицо последнего гофманского романа.Подлинный его герой - капельмейстер Иоганнес Крейслер, вдохновенный музыкант,непримиримый противник несправедливости и пошлости. Этот образ не раз появлялсяв творчество Гофмана. В уста Крейслера писатель вкладывал свои мысли, в егопереживаниях отображал свои собственные: судьба Крейслера была во многом зеркаломего судьбы. Однако в романе "Житейские воззрения кота Мурра" образ капельмейстераприобретает особую силу, особое значение.Герой Гофмана находится здесь в гуще загадочных и страшных обстоятельств,окружающих двор маленького княжества, где он состоит придворным музыкантом.Интриги, обман и насилие держат в своих цепях не одну человеческую жизнь, иКрейслер не может быть равнодушным свидетелем этого. Он вступает в открытыйбой с таинственными роковыми силами, разоблачая стоящих за ними людей, родовитыхи высокопоставленных. Гофман показывает, что это неравный бой, что одному человекуне сломить столь глубоко укоренившегося зла. Но тем не менее Крейслер остаетсяу него борцом, потому что назначение истинного артиста - не только поклонятьсяпрекрасному, но и сражаться за него. Глядя в лицо современному миру, видя полностьюего искаженные черты, Гофман всегда верил, что искусство может и должно нестив себе то, чего не хватает этому миру, - добро и правду.Последние годы жизни Гофмана - годы напряженной и разносторонней деятельности.Обладавший огромным обаянием, вкусом и умом, Гофман умел отличать незаурядныхлюдей и привлекать к себе сердца. Он был душою небольшого кружка, спаянногообщими взглядами, интересом к искусству, к развивавшейся науке.Он продолжал писать музыкальные произведения, которые хотя и не принесли емумировой славы, но уже тогда были известны и за пределами Германии.При всей своей интенсивной творческой работе Гофман продолжал оставаться нагосударственной службе. Теперь это имело и свою положительную сторону.Гофман не раз смело - и не без успеха - защищал обвиняемых в подрыве государственныхустоев, благодаря чему нажил себе врага в лице прусского министра полиции.Когда появилась повесть "Повелитель блох", читатели сразу догадались, чтопрототипом сатирического образа чиновника, настолько же нетерпимого к каждойсвежей и живой мысли, насколько глупого, послужил автору министр полиции. Дерзостьписателя не осталась безнаказанной. Против него было возбуждено судебное дело:он обвинялся в оскорблении должностного лица, ему грозила тюрьма.Сначала Гофман с юмором относился к своим служебным неприятностям. Сохраниласьего забавная карикатура: "Гофман в борьбе с бюрократией". Но министра полицииактивно поддержал министр внутренних дел Пруссии. Ситуация становилась все болееопасной. Тяжелые переживания окончательно подорвали и без того слабое здоровьеписателя. Известие о прекращении судебного дела пришло уже после смерти Гофмана.Он умер сорока шести лет, в 1822 году.С тех нор в мир пришло немало замечательных мастеров, чем-то похожих и совсемнепохожих на Гофмана. И сам мир изменился неузнаваемо. Но Гофман продолжаетжить в мировом искусстве. Многое открылось впервые пристальному и доброму взглядуэтого художника, и потому его имя часто звучит как символ человечности и одухотворенности.Для великих романтиков, среди которых Гофман занимает одно из самых почетныхмест, остались загадкой больно ранившие их противоречия жизни. Но они первыезаговорили об этих противоречиях, о том, что борьба с ними - борьба за идеал- самый счастливый удел человека. И едва ли не громче всех звучал среди нихголос Гофмана.

Текст статьи взят из Библиотеки Мошкова.

Философия и эстетика немецкого романтизма. Немецкие роман­тики, живущие в бюргерском обывательском окружении, кото­рого почти не коснулись такие грандиозные исторические собы­тия, как Великая французская революция, вовлекшая французов в процесс полного переустройства общества, как никто остро противопоставили идеал и действительность, уделив особое вни­мание разработке концепции идеала.

Идеал и действительность. Идеал - «это мистическое проявле­ние нашего глубочайшего духа в образе, это выражение мирового духа, это очеловечивание божественного, одним словом: это пред­чувствие бесконечного в видимом и воображаемом и есть романти­ческое», - писал в 1807 г. немецкий поэт Л.Уланд. И хотя Ф. Шле­гель в «Атенейских фрагментах» утверждал: «Идеалы, которые счи­таются недостижимыми, не идеалы, а математические фантомы чисто механического мышления», в трактате «Идеи» он выразил мысль о том, что в основе поэзии лежит бесконечное, а «универсум нельзя ни объяснить, ни постичь, но лишь открыть и созерцать».

Напротив, действительность представляется немецким роман­тикам низкой и преходящей, она - лишь «знак вечности»; идеаль­ное, духовное дано воспринять лишь человеку, но, воплотив­шись, оно искажается. Отсюда вывод: «Никогда земное бытие в своем внешнем выражении не сможет полностью отразить рабо­ту духа...» (Л. А. фон Арним). Немецкие романтики принимают по­ложение Гердера о равноправности эстетических идеалов раз­ных стран и разных народов, но только как «вечно меняющихся форм» воплощения единого Бога, которому «столь же мил готи­ческий храм, как и греческий, и грубая военная музыка дикарей столь же услаждает его слух, сколь изысканные хоры и церковные песнопения» (В. Г. Ваккенродер).

Идеал природы постигается не разумом и наукой, а интуи­тивно, через искусство. «Поэт постигает природу лучше, нежели разум ученого», - утверждал Новалис. Таким образом, поэт- это совершенно особый человек: «Чем являются люди по отно­шению к другим созданиям земли, тем художники - по отно­шению к людям» (Ф. Шлегель).

Поэт, художник, музыкант не подчиняются никаким прави­лам, их провидческий талант выше всяких канонов искусства. Усиливается субъективный момент в искусстве: «Только инди­видуум интересен, отсюда все классическое не индивидуально» (Новалис). Но из абсолютности идеала вытекает, что наряду с типизацией через исключительное немецкие романтики утверж­дают типизацию как абсолютизацию (прежде всего моральных категорий, но также и конкретно-чувственных образов, поэтому их герои титаничны и т.д.). «Абсолютизация, придание универ­сального смысла, классификация индивидуального момента, ин­дивидуальной ситуации и т.д. составляют существо всякого пре­творения в романтизм...» (Новалис). Но романтики провели свою типологию характеров, разделив людей на тех, кому доступен идеал, и тех, кому он недоступен (на «музыкантов» и «просто хороших людей» у Э.Т. А. Гофмана). В новелле «Дон Жуан» (1812, опубл. 1813) Гофман писал: «Лишь поэт способен постичь поэта; лишь душе романтика доступно романтическое; лишь окрылен­ный поэзией дух, принявший посвящение среди храма, спосо­бен постичь то, что изречено посвященным в порыве вдохнове­нья».

Учение о романтической иронии - вершина романтической эстетики. Оно призвано преодолеть ощущаемый романтиками раз­рыв между идеалом и действительностью.

Гофман

Начало творческого пути. Эрнст Теодор Амадей Гофман (1776 - 1822) - крупнейший представитель немецкого романтизма. Био­графия Гофмана воплощает противоречия романтической лично­сти, вынужденной жить в чуждом ей обывательском мире. От при­роды он был гениально одарен. Его величайшей страстью была музыка, не случайно он заменил свое третье имя Вильгельм, дан­ное ему родителями, на второе имя Вольфганга Амадея Моцарта. Гофман написал первую немецкую романтическую оперу «Унди­на» (1814, пост. 1816). Он был замечательным художником и вели­ким писателем. Но родился Гофман в чопорном и скучном Кениг­сберге в чиновничьей семье, там же учился на юридическом фа­культете университета, затем был на государственной службе в различных городах. Нашествие французов, заставшее Гофмана в Варшаве (1806), лишило его работы и заработка. Гофман решает посвятить себя искусству, служит дирижером, дает уроки музы­ки, пишет музыкальные рецензии. После поражения Наполеона Гофман с 1814 г. снова на государственной службе в Берлине.

Образ Крейслера. Этот переходящий из произведения в про­изведение романтический персонаж, наиболее близкий автору, его альтер эго, впервые возникает в очерке-новелле «Музыкаль­ные страдания капельмейстера Иоганнеса Крейслера» (1810), одном из первых литературных произведений Гофмана. Автор ведет игру с читателем, придумывая неожиданные композиционные ходы.

Текст - это якобы записки музыканта Крейслера на издании нот вариаций И. С. Баха. Он делает заметки о прошедшем вечере в доме тай­ного советника Редерлейна, где принужден аккомпанировать бездарным дочерям советника Нанетте и Мари. Гофман прибегает к иронии: «...Фрей­лейн Нанетта кое-чего достигла: мелодию, слышанную всего раз десять в театре и затем не более десяти раз повторенную на фортепиано, она в состоянии спеть так, что сразу можно догадаться, что это такое». За­тем - еще большее испытание для Крейслера: поет советница Эберш-тейн. Потом гости начинают петь хором - а рядом идет игра в карты. Писатель так передает этот эпизод: «Я любила - сорок восемь - безза­ботно - пас - я не знала - вист - мук любви - козырь». Крейслера просят сыграть фантазии, и он играет 30 вариаций Баха, все более увле­каясь гениальной музыкой и не замечая, как все гости разбегаются, его слушает лишь шестнадцатилетний лакей Готлиб.

В очерке появляется характерное для Гофмана разделение людей на музыкантов и «просто хороших людей». Уже в этой новелле Гоф-ман пользуется характерным для его последующего творчества при­емом - показом событий с двух противопо ложных точек зрения: Крейслер видит в гостях, занимающихся му^ ицированиеМ! обыва­телей, в то время как они видят в Крейслер Е занудного чудака.

«Фантазии в манере Калло». «Крейслериа„ а)> в 1814 г. вышел первый том сборника «Фантазии в манере Калло», в который по­мимо новелл «Кавалер Глюк» и «Дон Жуан >> Гофман включил цикл «Крейслериана», состоящий из шести с)че рк:ов-новелл. в чет­вертом томе (1815) появляется еще семь произведений этого цик­ла. В 1819 г. Гофман переиздал сборник, сгр уппировав его матери­ал в два тома, вторая половина «Крейслерианы» ВО шла во второй том. Романтические очерки-новеллы здесь Ьоседствутот с сатири­ческими очерками («Совершенный машини^ х ») > музыкально-кри­тическими заметками («Крайне бессвязные мысли») и т.д. Крей­слер выступает как лирический герой, во Многом автобиографи­ческий, часто нельзя отличить его от автора. Окружающие счита­ют, что он сошел с ума (об этом сообщает^ в предисловии, где говорится о его исчезновении).

Гофман владеет всем спектром комическ ого _ от ЮМ ора, иро­нии до сарказма. Комическое соединяете^ у него с гротеском, непревзойденным мастером которого он бьцу j aK в новелле «Све­дения об одном образованном молодом чел овеке >> читаем: «Серд­це умиляется, когда видишь, как широко Распространяется у нас культура». Это вполне просветительская ф^аза. Комический эф­фект связан с тем, что она встречается в г тисьме Мило, образо­ванной обезьяны, к подруге - обезьяне Пищ^ живущей"в Север­ной Америке. Мило научился говорить, пщ атъ ^ играть на форте­пиано, и он теперь ничем не отличается от ЛЮД ей.

Еще более показательна для романтиз, ма Гофмана новелла «Враг музыки». Герой новеллы, молодой ч еловек по-настояще­му талантлив, понимает музыку - и им< енно поэтому слывет «врагом музыки». О нем ходят анекдоты, Во время исполнения бездарной оперы сосед ему сказал: «Какое прекрасное место!» - «Да, место хорошее, хотя немного сквозит г>> _ ответил он. Мо­лодой человек высоко ценит музыку живу,щ его рядом Крейсле: ра, которого «достаточно ославили за его чудачества». Снова ис­пользован прием противопоставления двух, ТО чек зрения на одни и те же факты.

«Золотой горшок». В третий том «Фантази%» (1814) Гофман вклю­чил повесть-сказку «Золотой горшок», котс орую он СЧ итал своим лучшим произведением. Романтическое Д1 ВО емирие выступает в произведении как соединение двух планов, повествования - ре­ального и фантастического.

За душу героя, студента Ансельма, вступают в битву сверхъестествен­ные силы, добрые - дух Саламандр, в обыде. нной жизни архивариус Линдхорст, и злые - ведьма, она же старуха-то{р ГОВка яблоками и гадал-ка фрау Рауэрин. Студент оставляет жизнерадостную Веронику и соеди­няется с зеленой змейкой - прекрасной дочерью Саламандра Серпен­тиной, получая от чародея Золотой горшок.

Это символ, подобный голубому цветку Новалиса: в момент обручения Ансельм должен увидеть, как из горшка прорастает огненная лилия, должен понять ее язык и познать все, что откры­то бесплотным духам. Ансельм исчезает из Дрездена; судя по все­му, он нашел свое счастье в Атлантиде, соединившись с Серпен­тиной. Вероника же утешилась в браке с надворным советником Геербрандом.

Гротеск и ирония Гофмана в повести-сказке распространя­ются на описание обоих миров, реального и фантастического, и на всех персонажей. Одно из следствий развития принципа фоль­клорной сказочной проницаемости пространства писателем-ро­мантиком - способность героев одновременно пребывать в обо­их мирах, совершая разные действия. Так, Ансельм одновремен­но заключен Саламандрой в стеклянную банку за временное пред­почтение Вероники Серпентине и стоит на мосту, смотря на свое отражение в реке. Это своего рода прием, обратный двой-ничеству и дополняющий его. И опять использовано противопо­ставление двух точек зрения. Характерный пример: Ансельм об­нимает бузину (в его мечтах это Серпентина), а проходящие мимо думают, что он сошел с ума. Но и сам Ансельм думает, что всего лишь рассыпал яблоки старухи-торговки, а она видит в них сво­их детей, которых он безжалостно топчет. Так возникает целая система приемов удвоения, передающая идею романтического двоемирия.

Другие произведения. Среди произведений Гофмана - роман «Эликсиры дьявола» (1815-1816), повести-сказки «Крошка Ца-хес по прозванию Циннобер» (1819), «Повелитель блох» (1822), сбор­ники «Ночные рассказы» (т. 1 - 2, 1817), «Серапионовы братья» (т. 1 _4 5 1819-1821), «Последние рассказы» (опубл. 1825). Повесть-сказка «Щелкунчик, или Мышиный король» (1816) стала, осо­бенно известной благодаря балету П.И.Чайковского «Щелкун­чик» (1892).

«Житейские воззрения кота Мурра». Последний, неоконченный роман Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра вкупе с фраг­ментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера, слу­чайно уцелевшими в макулатурных листах» (1820-1822) - итог его писательской деятельности, одно из наиболее глубоких его созданий.

Композиция романа настолько оригинальна, что трудно во всей предшествующей литературе найти хотя бы отдаленный ее аналог. В «Предисловии издателя» автор вступает с читателем в игру, пред­ставляя книгу как рукопись, написанную котом. Так как рукопись была подготовлена к печати крайне небрежно, в ней попадаютсяфрагменты другой рукописи, листы из которой кот использовал «частью для подкладки, частью для просушки страниц». Эта вто­рая рукопись (фрагменты биографии гениального музыканта Иоганнеса Крейслера) вклинивается в текст «немузыканта» кота Мурра, создавая конрапункт, отражая разделенность идеала и действительности.

Таким образом, Гофман применил в литературе монтаж, при­чем в той его разновидности, которую в 1917 г. открыл для кине­матографа режиссер Л.В.Кулешов: фрагменты двух пленок с со­вершенно различными, не имеющими отношения друг к другу сюжетами, будучи склеенными попеременно, создают новую ис­торию, в которой они оказываются связанными за счет зрительс­ких ассоциаций.

Издатель приводит также замеченные опечатки (вместо «сла­ва» надо читать «слеза», вместо «крысы» - «крыши», вместо «чув­ствую» - «чествую», вместо «погубленный» - «возлюбленный», вместо «мух» - «духов», вместо «бессмысленное» - «глубокомыс­ленное», вместо «ценность» - «леность» и т.д.). Это юмористи­ческое замечание на самом деле имеет глубокий смысл: Гофман, почти на столетие раньше 3. Фрейда с его «Психопатологией обы­денной жизни», подчеркивает, что опечатки не бывают случай­ными, в них бессознательно проявляется истинное содержание мыслей человека.

Фантастические новеллы и романы Гофмана – самое значительное достижение немецкого романтизма. Он причудливо соединял элементы реальности с фантастической игрой авторского воображения.

Усваивает традиции предшественников, синтезирует эти достижения и создает свой неповторимый романтический мир.

Воспринимал действительность как объективную данность.

Ярко представлено в его творчестве двоемирие. Мир действительности противопоставлен миру нереальному. Они сталкиваются. Гофман их не только декламирует, он их изображает (образное воплощение было впервые). Он показал, что эти два мира взаимосвязаны, их трудно разделить, они взаимопроникаемы.

Не пытался игнорировать реальность, заменяя её художественным воображением. Создавая фантастические картины, он осознавал их иллюзорность. Фантастика служила ему средством постижения условий жизни.

В произведениях Гофмана нередко происходит раздвоение персонажей. Появление двойников связано с особенностями романтического миросознанияю. Двойник в авторской фантазии возникает оттого, что писатель замечает с удивлением отсутствие целостности личности – сознание человека разорвано, устремленный к добру, он, подчиняясь таинственному импульсу, совершает злодейство.

Как и все предшественники по романтической школе Гофман ищет идеалы в искусстве. Идеальный герой Гофмана – музыкант, художник, поэт, который порывом воображения, силой своего таланта творит новый мир, более совершенный, чем тот, где он обречен существовать повседневно. Музыка представлялась ему самым романтическим искусством, потому что она непосредственно не связана с окружающим чувственным миром, а выражает влечение человека к неведомому, прекрасному, бесконечному.
Гофман поделил героев на 2 неравные части: истинных музыкантов и просто хороших людей, но плохих музыкантов. Энтузиаст, романтик – это личность творческая. Филистеры (выделены в хороших людей) – обыватели, люди с узким кругозором. Ими не рождаются, ими становятся. В его творчестве они подвергаются постоянной сатире. Они предпочитали не развиваться, а жить ради «кошелька и желудка». Это необратимый процесс.

Другая половина человечества – музыканты – люди творческие (сам писатель принадлежит к ним - некоторые произведения имеют элементы автобиографичности). Это люди необычайно одаренные, способные включить все органы чувств, их мир гораздо сложнее и тоньше. Они трудно находят связь с реальной действительностью. Но мир музыкантов тоже имеет недостатки (1 причина – мир филистеров их не понимает, 2 – они часто становятся пленниками собственных иллюзий, начинают испытывать страх перед реальной действительностью = результат трагичный). Именно истинные музыканты очень часто несчастны от того, что они сами не могут найти благотворительной связи с реальностью. Искусственно сотворенный мир не является выходом для души.

Самым известным и наиболее талантливым прозаиком немецкого романтизма является Эрнст Теодор Амадей Гофман. Он крупнейший мастер сказки и фантастической новеллы. Произведения его отличаются богатством юмора, сатирической направленностью. Остроумно и зло Гофман высмеивал карликовый немецкий абсолютизм и трусливое филистерство. «...Немецкие гофраты - филистеры и педанты, - писал Белинский,- должны до костей своих чувствовать силу юмористического Гофманова бича».

Однако пошлая немецкая действительность оказывала воздействие на Гофмана, цепко держала его в своем плену. Писатель не находил реального выхода из противоречий современности. Гейне называл его творчество «потрясающим криком ужаса в двадцати томах». В поисках идеала Гофман иногда уходил в мистику, мстил своим врагам в царстве своей мечты. Отсюда его «нелепый и чудовищный фантазм, в котором, как многоценная жемчужина в тине, потонул его блестящий и могучий талант».

Как художник Гофман сложился в начале XIX в. в переломную эпоху в истории Германии, когда в недрах феодально-монархического строя вызревали новые буржуазные отношения. С радостью провожая в могилу отживающее прошлое, Гофман внимательно присматривался к капиталистической действительности. Его отпугивали многие ее явления: усиление индивидуализма, равнодушное или сугубо утилитарное отношение человека-собственника к искусству и т.д. Однако Гофман ввиду слабости немецкого освободительного движения не смог увидеть в недрах буржуазного общества положительные силы, на которые можно было бы опереться в борьбе за претворение своего общественно-эстетического идеала в жизнь. Отсюда дуализм его мышления, разорванность в его творчестве мечты и действительности, романтический характер его критики. Гофману казалось, что мир находится во власти чего-то сверхъестественного, рационально непостижимого. Поэтому он охотно заселяет свои произведения и добрыми и злыми духами (феями, волшебниками, гномами и т. п.), оказывающими решающее воздействие на судьбы людей. Фантастическое у Гофмана не просто один из условных художественных приемов, не элемент стиля, а характерная особенность мировосприятия писателя, органично входящая в его художественный метод. Гофмана следует рассматривать как художника романтического склада. Он романтик не только по своеобразию своей натуры, но и по характеру объяснения жизни, ее противоречий.

Тем не менее, лучшие произведения Гофмана, несмотря на свой фантастический колорит, правдиво отражают существенные стороны немецкой действительности. «Гофман как поэт,- справедливо писал Гейне, - гораздо выше Новалиса. Ибо последний со своими идеальными образами постоянно витает в голубом тумане, тогда как Гофман со своими правдивыми карикатурами всегда и неизменно держится земной реальности». Однако необходимо отметить, что жизненная конкретность в творчестве Гофмана - плод романтического мировоззрения, феодальное и буржуазное общество под его пером выступают в карикатурном виде, а все положительное находится за пределами изображаемой им действительности.

Гофман происходил из чиновничьей среды. Родился он в Кенигсберге. С детских лет он хорошо знал интересы и духовные запросы немецкого провинциального чиновничества. После окончания школы Гофман поступает на юридический факультет Кенигсбергского университета. Уже на студенческой скамье проявились его многочисленные способности - он хорошо рисует, пишет, сочиняет музыку. Сам Гофмаи мечтает о музыкальной карьере, ему хочется стать композитором, но жизнь его сложилась иначе. Получив юридическое образование, он тем не менее служит мелким конторским служащим в различных городах Польши. С 1808 по 1813 г. Гофман кочует по Германии (Бамберг, Дрезден, Лейпциг), испытав всю горечь положения «маленького человека» в условиях феодального общества. С 1814 г. Гофман обосновывается в Берлине, он чиновник Министерства юстиции, сочетающий канцелярскую службу с напряженным литературным трудом. Он выступает в печати с рассказами, музыкальными рецензиями, сочиняет оперу «Ундина», пишет романы, повести. Длительные материальные лишения, жизнь богемы - все это подорвало здоровье писателя, свело его в могилу в возрасте 46 лет.

В творчестве Гофмана сочетаются критические и жизнеутверждающие тенденции. Гасители просвещения, защитники косности соседствуют в его произведениях с натурами творческими, прославляющими все доброе и прекрасное на земле. Силы мрака у него представлены, как правило, властителями карликовых княжеств, отупевшими от безделья придворными, различным чиновничьим людом, погрязшим в трясине филистерства. Носителями идеалов красоты и справедливости выступают в его новеллах служители искусства (композиторы, музыканты), не подчиняющиеся тлетворному влиянию окружающей их среды.

Художественные образы в творчестве Гофмана строятся, как и у всех романтиков, по принципу соответствия или несоответствия эстетическому идеалу. Отсюда их контрастность по отношению друг к другу и известная художественная однолинейность. Отрицательные персонажи у Гофмана всегда несколько карикатурны, сатирически заострены, они олицетворяют лишь одну бездуховность представляемой ими социальной среды. Положительные герои, напротив, воплощают духовное начало жизни в самых различных его модификациях. Гофман обычно сталкивает реальную действительность, лишенную красоты, с миром своей романтической мечты.

Все особенности художественного мышления и метода Гофмана отчетливо обнаружились в первом его сборнике «Фантазии в манере Калло» (Fantasiestiicke in Callot"s Manier, 1815), в который вошли его ранние произведения - «Кавалер Глюк», «Дон Жуан», «Крейслериана», «Золотой горшок» и др. Все они изобилуют внутренними диссонансами. В основе их лежит конфликт духовно богатой личности, наделенной тонким эстетическим вкусом, с прозой окружающей ее жизни. Этот композиционный прием виден уже в первой новелле «Кавалер Глюк» (Ritter Gltick, 1808). Главный герой ее - известный немецкий композитор XVIII в. Глюк, художник-новатор, смело порвавший с существующими музыкальными традициями. Глюк реформировал оперу, отказавшись от внешних зрелищных эффектов, сосредоточив все внимание на раскрытии внутреннего мира героев. Гофман увидел в Глюке гения, непонятого придворно-аристократическими кругами, натуру, родственную самому писателю. Герой новеллы не находит понимания в окружающем его обществе: «Да, вокруг меня все пусто, ибо мне не суждено встретить родную душу, я вполне одинок». Гофман наделил Глюка романтическими чертами: пламенным темпераментом, ненавистью к бездуховной реальности и устремленностью в «мир иной», в вымышленное царство красоты и свободы.

Как и Глюк, в трагическом конфликте с обществом находится любимый герой писателя композитор Иоганн Крейслер, с которым читатель впервые знакомится в рассказе «Крейслериана» (fyreisleriana, 1810).

Талантливый художник, он не может простить аристократической знати пренебрежительного отношения к искусству, к духовным ценностям человеческой жизни. Крейслер страдает от трагического одиночества. Единственное утешение он находит в творчестве, понимая его чисто романтически, как стремление к бесконечному, как протест против угнетающих человеческую личность условий общественной жизни.

В новелле «Дон Жуан» (Don Juan, 1814) Гофман в совершенно новом, романтическом ключе создал образ героя, неоднократно разрабатывавшийся в искусстве (Тирсо де Молина, Мольер, Моцарт и др.). У Гофмана Дон Жуан не ординарный сластолюбец, а человек могучего романтического порыва, ищущий такой любви, которая «живет в нашей душе как предвкушение неземного блаженства и порождает неизбывную страстную тоску, связующую нас с небесами». Под пером Гофмана Дон Жуан превратился не только в мечтателя, находящегося во власти романтического томления, но и в своеобразного бунтаря, протестующего против косной морали мещанского общества. Свои любовные похождения Дон Жуан возводит в степень нравственного принципа. Гофман наделяет его чертами борца, ратующего за претворение романтического идеала в жизнь.

В «Фантазии» входит также «Золотой горшок» (Der goldene Topf, 1814), который Гофман считал любимым своим произведением. Основной предмет насмешки здесь - немецкое бюргерство. Оно представлено корректором Паульманом, его дочерью вероникой, регистратором Геербрандом, Тусклой бюргерской повседневности контрастно противостоит светлый мир романтической мечты, населенный людьми, влюбленными в искусство, в красоту. Тут архивариус Линдгорст, Серпентина, студент Ансельм.

В «Золотом горшке» проступает не только характерная для Гофмана контрастность образов, отражающая противоречие между мечтой и действительностью, но и их двоемирие. Многие герои новеллы живут двойной жизнью. Линдгорст не только архивариус, но и повелитель саламандр, могущественный чародей, одерживающий победу над силами мрака, которые защищает торговка Лиза, обладающая даром чудесного перевоплощения. Она так же, как и Линдгорст, способна принимать облик не только живых существ, но и вселяться в неодушевленные предметы (в дверной молоток, в кофейник и пр.).

Характерно, что в двух мирах - реальном и сказочном - живут те, кто в повседневной жизни обделен судьбой, во всяком случае, никак не может похвастаться какими-либо значительными успехами. Страдая от своей социальной приниженности, «маленький человек» в творчестве Гофмана невольно прибегает к помощи фантазии. Только в царстве мечты он может быть всесильным и легко расправляться со своими притеснителями. Таковы же социально-психологические корни романтизма самого Гофмана. В нем отразилось недовольство писателя своим положением мелкого чиновника, его сочувствие страдающему и вместе с тем бесправному люду. Гофман выразил его протест и его бессилие в борьбе за свое человеческое достоинство. Отсюда - уход в фантастику с ее неограниченными возможностями расправы над всякого рода значительными лицами. В сфере вымысла Гофман смело и беспощадно расправляется с мучителями народа. Мстя за себя, за все поруганное человечество, он обезображивает до карикатуры малых и больших властителей, обливает их своей ненавистью, выставляя на посмешище, на публичный позор. Гофман - выдающийся мастер гротеска, т.е. внешне неправдоподобных ситуаций и героев, возникших путем деформации действительности. Однако гротесковые картины и образы позволяют Гофману более глубоко раскрыть сущность осмеиваемого явления.

Главный герой «Золотого горшка» - студент Ансельм. Это типичный романтический мечтатель. Его мечтательность - источник всяких комических ситуаций: то он опрокидывает на рынке лотки торговок, то оказывается около окон домов как раз в тот момент, когда хозяйки выливают на улицу содержимое тазов, и т.д.

Ансельм только внешне связан с бюргерской средой. Духовно он весь в царстве романтических видений. Чувство прекрасного в нем развито настолько сильно, что он как бы преображает действительность, одухотворяет ее. Ему понятен язык природы, она открывает перед ним свою красоту, совершенно недоступную тем, кто погряз в мелочных материальных интересах. Так, довольно убогая оранжерея Линдгорста превращена романтическим воображением Ансельма в какой-то сказочный мир, где обитают редкостные птицы и растения. Ансельм самозабвенно влюбляется в змейку с чудными темно-голубыми глазами. В дальнейшем выясняется, что Серпентина - заколдованная дочь Линдгорста, и вновь принять облик девушки она может только под воздействием необыкновенной любви юноши, бескорыстно преданного всему прекрасному, верящему в чудесное.

Однако Гофман разрушает созданное им волшебное царство силой беспощадной иронии. Ансельм в конце концов освобождается от своего колдовского наваждения. С глаз его спадает пелена романтического тумана, и жизнь снова поворачивается к нему своей прозаической стороной. Он женится на Серпентине, оказавшейся в реальной обстановке довольно заурядной барышней. Молодая чета получает в подарок золотой горшок, похищенный Линдгорстом в царстве Фосфора. Снижение романтического идет по всем линиям. В награду за все страдания Ансельму достается весьма прозаическая вещь - горшок, злая пародия на «голубой цветок» Новалиса.

Страстно мечтая о поэтическом преображении жизни, Гофман не верил в такую возможность. Слишком сильна была реакция в Германии и слабы прогрессивные силы. Отсюда черты трагизма в его мировоззрении, неверие в реальную победу над силами мрака. Ирония в творчестве Гофмана приобретает-абсолютный характер. Она выражается не только в отрицании безобразных форм, но и в разрушении всяких иллюзий относительно наступления эры прекрасного будущего.

В 1815 г. Гофман завершает роман «Эликсир сатаны» (Die Elexiere des Teufels), изобилующий чрезвычайно запутанной интригой, всякого рода ужасами и кошмарами. Тем самым Гофман стремится показать, что человек не властен над своей судьбой, что его поступками руководят роковые силы, ввергающие его в пучину несчастий. Пессимизм писателя достиг в этом произведении своего апогея.

В 1817 г. Гофман публикует «Ночные повести». В сборник вошли такие произведения, как «Песочный человек», «Автомат», «Двойник», остро критикующие «механическую», т.е. буржуазную, лишенную духовного содержания, жизнь. Гофман зло высмеивает бездуховность человека-собственника, напоминающего заводной механизм.

Весьма характерна в этом отношении новелла «Песочный человек» (Der Sandmann). Повествование ведется от имени впечатлительного, доброго студента Натаниэля. Его с детства мучит призрак Песочного человека, который появляется в их доме под видом адвоката Коппелиуса (он же продавец барометров), занимающегося какими-то таинственными опытами с отцом Натаниэля, которые закончились катастрофой.

Коппелиус в понимании Гофмана - это воплощение «механического» начала, глубоко проникшего в жизнь, наносящего глубокие раны духовно богатым натурам. Бездуховность современности не есть, с точки зрения Гофмана, результат естественного, органического развития действительности. Она - порождение сатанинских сил, олицетворением которых является злой Коппелиус.

Отвратительный характер бездуховного, «механического» общества раскрывается Гофманом в причудливой, фантастической форме. Красавица Олимпия, в которую влюбляется Натаниэль, на поверку оказывается искусно сделанным автоматом. Олимпия может танцевать, способна даже произносить односложные фразы, но она безжизненна, от нее исходит дыхание смерти. От своего открытия Натаниэль сходит с ума.

В 1819 г. Гофман пишет самое известное свое произведение - «Крошка Цахес по прозванию Циннобер» (Klein Zaches genannt Zinnober). Никогда еще его насмешка над немецким филистерством, над правящими кругами не была столь язвительной, как в этой сатире. Недаром она получила высокую оценку К. Маркса и В.Г. Белинского. Прибегнув, как обычно, к фантастическому вымыслу, Гофман очень остроумно раскрыл зловещую силу денег в условиях буржуазной действительности. Цахес - сын бедной крестьянки Лизы. Он уродлив: у него «паучьи ножки и вместо того, чтобы говорить, он только мурлыкает и мяучит, словно кошка». В судьбу жалкого уродца вмешивается сердобольная фея Розеншен. Она дарит ему три золотых волоска. Действие их оказалось магическим, они совершенно преобразили Цахеса. Речь его стала вполне внятной, исчезла отталкивающая уродливость, вернее, люди перестали ее замечать. Цахес стал казаться чудом красоты. Золотые волоски преобразили не только внешность маленького кувыркунчика, они совершили полный переворот в его духовном облике. Точнее говоря, оставаясь, как и раньше, интеллектуально убогим, Цахес начинает казаться воплощением ума и даже гениальности. Все восторгаются его в действительности несуществующими талантами. Золотые волоски творят чудеса, превращая безобразное в прекрасное. Подросши, уродливый гном делает блестящую карьеру. В нем обнаруживаются качества крупного общественного деятеля. Князь Барсануф делает его первым министром своего княжества, награждает орденом «зеленопятнистого тигра на двадцати пуговицах» за то, что Цахес дал совет относительно выведения пятен на мундире его сиятельства. Гофман пользуется любым случаем, чтобы высмеять мизерный характер деятельности в карликовых немецких государствах. Так, семь дней напролет заседал Государственный совет при Барсануфе, чтобы решить огромной важности вопрос, как лучше всего приладить орденскую ленту к уродливой фигуре Цахеса. Членам капитула орденов, чтобы не перегружать их мозги, за неделю до исторического заседания запретили думать, а в ходе его во дворце «все ходили в толстых войлочных туфлях и объяснялись знаками».

Гофман раскрывает реакционную направленность внутренней политики при дворе Барсануфа и его предка князя Пафнутия Великого, который, заботясь о покое государства, приказал выселить за его пределы всех людей «опасного образа мыслей, кои глухи к голосу разума и совращают народ на различные дурачества».

«Крошка Цахес» - также злая сатира на немецкое бюргерство, на филистеров от науки. Их достойно представляет в повести естествоиспытатель профессор Мош Терпин. У него весьма смутное представление о природе, он знает ее лишь по различным справочникам. Зато Терпин в совершенстве освоил науку делать карьеру. Чтобы угодить всесильному уродцу Цинноберу, он намерен выдать за него свою дочь, красавицу Кандиду, невесту поэта Бальтазара. Взамен Терпин получает должность генерального директора по естественнонаучным делам. Раздувшись от «глупой гордости», Терпин использует свое служебное положение для того, чтобы «исследовать» содержимое княжеских погребов в целях получения необходимых материалов для ученого сочинения «О несхожести по вкусу вина с водой». Терпин приказывает доставлять себе из лесов самую редкую дичь, которую для изучения «велит зажаривать и съедает».

Ничтожным князьям, обывателям в повести противостоят люди поэтического склада. Это - поэт Бальтазар и добрый волшебник Альпанус. Только им открыта подлинная сущность мира, его красота и его уродливые черты. Лишь они видят уродство и интеллектуальное убожество Цахеса. Альпанус разгадал тайну небывалого возвышения Цахеса. В день его бракосочетания с Кандидой Бальтазар вырывает у Циннобера из шевелюры три магических волоска, и тот сразу становится самим собой - уродливым, ничтожным человеком.

Спасаясь от разгневанной толпы, Цахес от страха забивается в спальне под кровать и тонет в серебряном горшке.