Почти пятьдесят послевоенных лет история пушкинских мест на Псковщине была неразрывно связана с именем Семена Степановича Гейченко (1903-1993). При нем восстановлены разрушенные во время войны Михайловское и Святогорский монастырь, воссозданы усадьбы в Тригорском и Петровском, открыт музей "Водяная мельница в Бугрово". Статья Семена Степановича "Здесь все поэзия, все диво", опубликованная в журнале "Наука и жизнь" (см. № 5, 1982 г.), резко увеличила число паломников в Пушкиногорье. В прошлом году исполнилось 100 лет со дня рождения легендарного хранителя заповедника.

В мае 1945 года Семен Степанович Гейченко (1903-1993), старший научный сотрудник Института литературы АН СССР, был назначен директором Пушкинского заповедника (ныне - Государственный мемориальный историко-литературный и природно-ландшафтный музей-заповедник А. С. Пушкина "Михайловское"). Позже он напишет: "Бог мне ниспослал жизнь интересную, хотя порой и весьма тяжкую, но уж таков наш век, перевернувший русский мир вверх дном". Пушкинский заповедник возглавил человек, за плечами которого были работа хранителя в дворцах и парках родного Петергофа, создание мемориальных музеев-квартир А. А. Блока и Н. А. Некрасова в Ленинграде, "Пенатов" И. Е. Репина в Куоккале, дома-музея Ф. М. Достоевского в Старой Руссе. Были в его жизни и сталинские лагеря, и штрафной батальон на Волховском фронте, инвалидность на всю жизнь - потеря на фронте левой руки. Новое место работы, хорошо знакомое Гейченко еще с довоенных лет, предстало перед ним разоренным и искалеченным. Вместо пушкинских усадеб, памятных мест - пепелище. О том, как выглядело Михайловское после освобождения, Семен Степанович рассказал в своей книге "Пушкиногорье": "По дорогам и памятным аллеям ни пройти ни проехать. Всюду завалы, воронки, разная вражья дрянь. Вместо деревень - ряд печных труб. На "границе владений дедовских" - вздыбленные, подорванные фашистские танки и пушки. Вдоль берега Сороти - развороченные бетонные колпаки немецких дотов. И всюду, всюду, всюду - ряды колючей проволоки, всюду таблички: "Заминировано", "Осторожно", "Прохода нет".

Людей мало. Солдаты-саперы разминируют пушкинские поля, луга, рощи и нивы. Изредка раздаются гулкие взрывы.

В садах Михайловского, в бывших фашистских блиндажах и бункерах лагерем встали возвратившиеся на свои пепелища жители деревень. Они разбирали немецкие блиндажи и тащили к себе бревна, чтобы строить взамен сгоревших изб новые. На большой поляне у въезда в Михайловское расположились войска, которым было поручено в ближайшие месяцы очистить пушкинскую землю от взрывчатки".

Пушкинской меморией оставался лишь окрестный пейзаж - больной, израненный, надруганный. Предстояло восстановить Михайловское, родовое гнездо Пушкиных, с домом-музеем, барскими флигелями, парком, садом, прудами. Заново вернуть этому уголку живое дыхание поэтического слова, пушкинского стиха, рожденного и ограненного красотой русской природы, ее "подвижными картинами". Вспоминая эти трудные послевоенные годы, Семен Степанович признавался, что задача, стоявшая перед ним, была необычайно сложной: "Я мечтал о возрождении красоты!" Свою мечту постепенно, в течение полувека он претворял в жизнь.

Уже к 1949 году, к 150-летней годовщине со дня рождения А. С. Пушкина, были восстановлены и открыты для посетителей господская банька ("домик няни") и дом-музей поэта в Михайловском. Параллельно восстанавливался архитектурный ансамбль Святогорского монастыря. К 1958 году пушкинское Михайловское приобрело внешний облик, соответствующий тому, что запечатлен землемером И. С. Ивановым в 1837 году и известен по литографии 1838 года. В усадьбе вновь каждую весну зацветали сады, в парке, в своих старых обжитых гнездах, галдели пушкинские зуи - серые цапли, а за околицей, на старой ганнибаловской ели, каждое лето жили аисты, оглашавшие всю округу барабанной дробью клювов.

Только мир Пушкина не ограничивался лишь Михайловским. Были еще и "дом Лариных" в Тригорском, городища Воронич и Савкино, усадьба прадеда поэта А. П. Ганнибала - Петровское. Все эти "объекты" подлежали обязательному восстановлению, причем в ближайшие десятилетия. А сделать это было не просто. Прежде всего, необходимо было убедить официальные инстанции в непреходящей ценности, духовном богатстве старых дворянских усадеб, в том, что в них не только процветало "барство дикое", но в них же воспитывали Пушкина, Языкова, Баратынского, Блока... На помощь себе Семен Степанович всегда призывал общественное мнение, подключая к своему голосу еще хор голосов из числа известных писателей, поэтов, архитекторов, скульпторов, художников, пушкинистов. Гейченко был убежден, что для полного раскрытия и понимания творчества Пушкина михайловского периода необходимо по возможности полностью воссоздать все, виденное здесь поэтом.

Практически с первых послевоенных лет в Пушкинском заповеднике сложилась добрая традиция - открывать новые музейные объекты в памятные пушкинские дни. В году их было три: дни рождения и смерти поэта, а также 9 (21) августа - приезд Пушкина в ссылку. Так, в августе 1962 года состоялось открытие дома-музея в усадьбе друзей поэта Осиповых-Вульф в Тригорском, в 1977 году - дома-музея предков поэта Ганнибалов в Петровском. В 1979 году открыта экспозиция в господской баньке тригорского парка, расссказывающая о счастливом времени, проведенном Пушкиным в обществе друзей - поэта Н. М. Языкова и А. Н. Вульфа. В июне 1986 года состоялось открытие музея-усадьбы мельника и водяной мельницы в деревне Бугрово. Каждый из музейных объектов имел свою индивидуальную экспозицию, но все вместе они были объединены одной большой темой - "Пушкин в Михайловском".

"Михайловское! - писал С. С. Гейченко. - Это дом Пушкина, его крепость, его уголок земли, где все говорит нам о его жизни, думах, чаяниях, надеждах. Все, все, все: и цветы, и деревья, и травы, и камни, и тропинки, и лужайки. И все они рассказывают сказки и песни о своем роде-племени… Когда люди уходят, остаются вещи. Безмолвные свидетели радостей и горестей своих бывших хозяев, они продолжают жить особой, таинственной жизнью. Нет неодушевленных вещей, есть неодушевленные люди". И это был один из основополагающих принципов в работе С. С. Гейченко. У всего сущего есть "душа и чувство", это надо понимать, чувствовать и ценить. Такого же отношения ко всему сущему он требовал от каждого работающего в музее и от приходящего паломника. Слово "паломник" ему нравилось больше, чем турист или экскурсант. Оно четче передавало мысль, что к Пушкину надо приходить на поклонение, прикасаться к его поэзии как к святому источнику, очищающему человеческие сердца и души. Характерной чертой всех музеев Пушкинского заповедника, которую отмечали тысячи посетителей, было ощущение присутствия поэта, самого хозяина, как бы ненадолго оставившего свой кабинет.

Как хранитель заповедника, С. С. Гейченко обладал даром чутко слушать дыхание этого места, чувствовать изнутри, чем оно живет. Поэтому он жил в усадьбе в старом деревенском доме, отказавшись от более комфортабельных условий. Для него это было жизненной необходимостью, иначе "я сразу же стану глух, нем, слеп, немощен…". Директор просыпался вместе с усадьбой, видел ее пробуждающейся, бодрствующей, отходящей ко сну. Перед его глазами одни краски дня сменялись другими, одни звуки поглощались или, наоборот, усиливались другими. День начинался со звонкой побудки петуха, с пения иволги. Вечерняя тишина нарушалась кряканьем возвращающихся с пруда уток, пением соловья в густых зарослях жасмина и сирени. Было время, когда ночной сторож в усадьбе звонил в колокол, отбивая вечернюю и утреннюю зорю. Звон вырывался за околицу, стлался над рекой Соротью, озерами и затухал в михайловских рощах. Все это и еще многое другое было тем, из чего складывалась жизнь пушкинской усадьбы.

Говоря о работе музейщика, С. С. Гейченко подчеркивал: "Наш святой долг - сберечь и передать нашим потомкам память не только о том, что создано и завоевано нами, но и о том, что происходило задолго до нашего рождения. Память о великих преобразованиях и страшных войнах, о людях, что принесли Отчизне славу, и о поэтах, эту славу воспевших. В том бессмертном поэтическом созвучии пушкинская нота - самая чистая и звонкая. В ней - душа народа, в ней "русский дух", в ней "животворящая святыня" памяти". Сам Семен Степанович был неутомимым пропагандистом духовного содержания музея-заповедника, творчества А. С. Пушкина. Среди посетителей Пушкинского заповедника не было человека, который не знал бы имени Гейченко, ставшего живой легендой для многих поколений. В книгах впечатлений, находящихся в музее, сохранились десятки тысяч добрых, благодарных пожеланий в адрес Семена Степановича, признаний его личного таланта. Сам он получал тысячи писем от разных людей - знакомых и незнакомых. Они открывали перед ним свои больные души, просили советов, признавались в любви, задавали вопросы о творчестве и биографии Пушкина. Для каждого С. С. Гейченко находил время ответить, объяснить, поддержать хотя бы несколькими строчками; всегда находились нужное слово, нужная интонация и частица добросердечия души. Характеру Гейченко была категорически чужда такая черта, как душевное равнодушие. О чем бы ни говорил Семен Степанович - о творчестве поэта, о белках, живущих на ганнибаловских елях, о людях, о вещах, - он не просто вел рассказ. Он заповедовал, наставлял, заклинал, умолял, воспитывал, убеждал, настаивал. Многие из тех, кому посчастливилось встречаться и беседовать с С. С. Гейченко, становились навсегда друзьями Пушкинского заповедника, его "ревнителями и печальниками", заступниками и доброхотами.

Разговор с сотрудниками музея-заповедника Семен Степанович часто начинал обращением: "Дети мои!" И оно свидетельствовало о том, что музей-заповедник был для него одним большим домом, все мы - сотрудники - единой музейной семьей, которой предстояло продолжить дело его жизни, воплотить в реальность многие мечты и замыслы. Семен Степанович думал о расширении территориальных границ музея-заповедника. Восстановленные усадьбы - Михайловское, Тригорское, Петровское, Святогорский монастырь, городища Воронич и Савкино - далеко не полный перечень мест, где довелось побывать Пушкину в свою михайловскую ссылку. Многое еще необходимо было сделать.

О планах на будущее поведала его записка, хранящаяся в музейном архиве. Сегодня замыслы С. С. Гейченко становятся реальностью. Выстроен в поселке Пушкинские Горы научно-культурный центр, о строительстве которого начинал хлопотать еще он сам. Расширилась территория Пушкинского заповедника, включившая в себя усадьбу Воскресенское, принадлежавшую двоюродному деду поэта Исааку Ганнибалу; усадьбу Голубово, куда уехала, выйдя замуж, Евпраксия Николаевна Вульф; старинное псковское село и городище Велье; озеро Белогуль с его островом Буяном. Во время подготовки к 200-летию со дня рождения А. С. Пушкина в заповеднике проведены большие реставрационно-восстановительные работы, в основу которых легли планы развития музея, намеченные С. С. Гейченко.

Заслуги главного хранителя Пушкиногорья были оценены по достоинству. Ему первому среди музейных работников присвоено звание Героя Социалистического Труда. Он дважды лауреат Государственной премии: в 1988 году - за книгу "Завет внуку" и в 2001 году (посмертно) - за вклад в развитие лучших музейных традиций.

Сегодня в музее-заповеднике наряду с пушкинскими датами отмечают дни памяти Семена Степановича: день рождения - 14 февраля, день именин - 15 февраля. Ежегодно 2 августа на городище Воронич, близ Тригорского, на месте его упокоения служат панихиду. В 2003 году на торжества в связи со 100-летием со дня его рождения в заповедник съехалось много гостей - музейные работники, близкие друзья, помощники заповедника, музыканты, артисты. В научно-культурном центре установили мраморный бюст С. С. Гейченко (скульптор А. А. Кубасов), открыли выставку "Пушкинский заповедник и его Хранитель" из фондов музея-заповедника и частной коллекции Т. С. Гейченко. Выставки, посвященные юбилею Хранителя Пушкинского заповедника, в течение года прошли в Москве, Санкт-Петербурге, Минске.

Рассказывая о творчестве Пушкина, С. С. Гейченко сравнивал его поэзию со "святой обителью, храмом". Поэт обращался к душе человека с призывом "творить добро повсеместно!" И сам Семен Степанович о себе однажды сказал: "Тому завету Пушкина я следую всю свою жизнь".

(14.02.1902/1903 - 02.08.1993)

С.С. Гейченко, член Союза писателей СССР, родился в Старом Петергофе. По окончании литературно-художественного отделения университета работал хранителем Петергофских дворцов-музеев и парков, научным сотрудником Русского музея, музея Пушкинского дома Академии наук СССР. Воевал на фронтах войны 1941-1945 гг., был тяжело ранен. С 1945 года - директор музея - заповедника А.С.Пушкина на Псковщине.

С.С. Гейченко были присвоены звания заслуженного работника культуры РСФСР и Героя Социалистического Труда; он был награжден высшими наградами страны - орденами Ленина, Октябрьской революции, Великой Отечественной войны, Дружбы народов.

Широко известны издания Семена Степановича Гейченко «Большой дворец в Петергофе», «Последние Романовы в Петергофе», «А.С. Пушкин в Михайловском», «Приют, сияньем муз одетый», «Пушкиногорье», «В стране, где Сороть голубая» и др. Все они посвящены, в основном, музейному делу. Но Гейченко был и великолепным беллетристом, о чем свидетельствует много раз переизданная книга его новелл «У Лукоморья».

Чем же интересна эта книга, что отличает художественные сочинения Гейченко от других работ подобного рода. Само название сборника уже говорит о том, что сюжеты его так или иначе будут связаны с Пушкинской заповедной землей, с ее историей и именем поэта.

Знаменателен подзаголовок книги - «Рассказывает хранитель Пушкинского заповедника». Хранитель - человек, сберегающий нечто важное, дорогое. Автор словно постоянно обходит духовные владения Поэта; но обходит не посторонне, а как хозяин, совладелец и места, и той духовной энергии, что разлита вокруг Михайловского и Тригорского, по берегам запечатленных Поэтом в его литературном наследии озера Кучане и легкоструйной речки Сороти, среди лесов и холмов. Близкое, хозяйское «присутствие» автора ощущается во многих очерках книги, выросшей к последнему изданию чуть ли не до пятисот страниц. Это укрупнение издания само по себе говорит о неисчерпаемости темы «А.С.Пушкин».

В рассказах С.С. Гейченко повествуется о многих сторонах жизни поэта в Михайловском, о его родных и друзьях, о дворовых людях имения, о народной памяти о Пушкине, о военном лихолетье, пережитом заповедником, о его природе - лесах, парках, растительном и животном мире.

Манера повествования у Гейченко своеобразна и вместе с тем естественна: перевоплощение автора из стороннего наблюдателя в действующее лицо порой просто не замечается, и читатель, безусловно, верит писателю, вдруг заговорившему языком Пушкина, когда тот выговаривает брату Льву в Михайловском: «Я прошу тебя запомнить раз и навсегда. Преображение мое свершилось, и я воскрес душой. Между мною и всеми вами теперь легла великая пропасть...» («Жизненок»). Читатель верит и «проникновению» автора новелл в мысли поэта: «Он долго привыкал к Михайловскому дому. Беседовал сам с собой: а зачем ему, в сущности, все эти хоромы?.. Еще в лицее он понял великое таинство уединения, «жития в пещере». Все другие годы, где бы он ни был, он провел в «скромной келье», в одной комнате, - в Петербурге ли, Кишиневе, Одессе, гостинице или трактире.» («Пушкин устраивает свой кабинет»).

Много в книге С. Гейченко героев - простых людей Михайловского и его окрестностей - и Пушкинской поры, и нашего времени. Сюжеты рассказов хранителя Пушкиногорья порой неожиданны, любопытны для всякого, кто прикоснулся душой к гению Пушкина. В деревушке близ Воронича «несколько веков... жили одни Егоровы. Все они были в родстве друг с другом... Живут Егоровы и сейчас, но теперь у всех у них фамилии разные, притом все пушкинские... В юбилейном 1937 году выдавали жителям деревни паспорта. Паспортисты... стали в тупик - одни Егоровы!.. Паспортисты посоветовались с колхозниками и предложили им взять каждому новую фамилию. Какую кто хочет. Все стали просить дать фамилию Пушкин. Кое-кому посчастливилось. Но всем Пушкина не дали. Тогда Егоровы стали брать себе фамилии друзей, лицейских братьев, товарищей Пушкина, имена которых в тот год были у всех на сердце и на уме. Так появились Пущины, Назимовы, Рылеевы» («У Лукоморья»). Одна из старух взяла «хоть и не совсем пушкинскую, но весьма выразительную и благозвучную - Дуэльская».

Хранитель заповедника помогает читателю познать пушкинские места не только снаружи, как музейную реликвию но и проникнуться духом к этой, священной для каждого русского человека земли. Бытовые сцены прошлого воссозданного подкрепленным фактами воображением писателя, чередуются с историческими картинами тяжелых лет войны, стихийных бедствий и восстановления мемориала.

Много места в книге уделено природе Михайловского и его окрестностей. В очерке «Цветы Михайловского» читаем о растительном море полей и о Поэте, который «всегда любил цветы. В Михайловском полюбил их особенно». Всем сердцем он «стремился к жизни полевой, в деревню, к бедным поселянам, к своим цветам».

«Цветочное царство Михайловского, - пишет С.С. Гейченко, - поистине сказочно. Чего-чего тут только нет! Есть цветы, которые пришли сюда неведомыми путями еще сотни тысяч лет назад - из сибирской тайги, с альпийских лугов; есть цветы с востока, с южнорусских степей... Местное народное поверье угадывало в цветах разные символы... Считалось, например, что изображение цветов шиповника и гвоздики означает пылкую любовь, желтой розы - любовь без измены навеки, лилии - чистоту верного сердца, подснежника - утешение в печали, фиалки - скромность, тюльпана - объяснение в любви... В Пушкинское время барометр был редкостью. Ему была исстари замена - цветок под названием ванька мокрый - сорт бальзамина. Ежели ожидается хорошая погода - вёдро, сочный стебель ваньки сух, а ежели непогода - с ваньки каплет вода... Как память о своем отце, дети А.С.Пушкина, приехавшие в Михайловское в 1841 году, составили и увезли с собой гербарий здешних цветов и трав».

Прекрасен очерк хранителя Пушкинского заповедника «Птицы Михайловского», в котором мы как бы слышим голоса всего пернатого царства этих мест и - словно вторящий им голос великого поэта. Многие поколения птиц живут в наследственном месте, в том числе и перелетные, улетающие на зиму в теплые края, и - как говорит С.С. Гейченко - «Живя в Михайловском анахоретом, Пушкин не мог не видеть и не слышать того, что видим и слышим мы, обретающиеся здесь сегодня. А мы видим и слышим, как живут, поют, наблюдают за нами горлица, дрозд, скворец, зорянка, ласточка, славка...».
В гармонии соперник мой.
Был шум лесов, иль вихорь буйный,.
Иль иволги напев живой...- .
писал Пушкин под впечатлением о пребывании в своей родной вотчине.

Внимательный наблюдатель, хорошо изучивший своих, соседей по Михайловскому, С.С.Гейченко говорит нам: «Птичий хор - одно из величайших наслаждений, какие доставляет природа человеку весной и летом. Скворец, зорянка, дрозд, горихвостка - запевалы этого хора. За ними начинают заливаться зяблики, славки, синицы, мухоловки, пеночки-теньковки. К восходу солнца весь птичий хор в сборе. Особенно умилительна пеночка. Она обычно поет, неустанно порхая и прыгая с сука на сук, с дерева на дерево. Она первая прилетает сюда с юга, первая пробуждает дремлющий лес. Она мастер тонкой трели и очень высоких нот. А есть птичка, которая выпевает свои громкие переливчатые трели в Михайловском и зимой, когда сидит в снегу, почти зарываясь в нем, или на заснеженной ветви ели. Это птичка-малютка, у нее хвостик, как вымпел, всегда поднят к небу. Эта чудо-птичка - крапивник.

Есть птицы, которые поют в Михайловском и по ночам. Кроме соловья, это камышовка, козодой, сова...»

Бологов А.А. Два воина. Семен Степанович Гейченко, Евгений Александрович Маймин /А.А.Бологов // Псковский край в литературе. - Псков,2003. - С.602 - 610.

Гейченко Семён Степанович – директор Пушкинского музея-заповедника, село Михайловское Псковской области.

Родился 1 (14) февраля 1903 года в городе Петергоф Санкт-Петербургской губернии, ныне в составе Петродворцового района города Санкт-Петербурга. Из семьи военнослужащего (отец - вахмистр Конно-Гренадерского лейб-гвардии полка). Русский.

Окончил Петергофское городское двуклассное училище (1910), учился в Петергофской гимназии, после закрытия которой в 1919 году окончил Трудовую школу 2-й ступени в Петергофе (1921), Ленинградский государственный университет (1925). С 1925 года - младший научный сотрудник в Управлении Петергофских дворцов-музеев, одновременно работал методистом в Политпросветцентре, консультантом в Военно-историческом артиллерийском музее, в музее истории Петербурга-Ленинграда и в других музейных организациях Ленинграда. С 1937 года работал в Русском музее. С 1939 года - научный сотрудник Института Русской литературы Академии наук СССР (Пушкинский Дом). Работая в этом музее, впервые во время научной командировки побывал в селе Михайловское - месте псковской ссылки А.С. Пушкина. В 1920-1930-е годы участвовал в создании мемориальных музеев-квартир А.А.Блока и Н.А.Некрасова в Ленинграде, И.Е.Репина в Куоккале («Пенаты»), дома-музея Ф.М.Достоевского в Старой Руссе. Разработал новую методику проведения экскурсий.

Вскоре после начала Великой Отечественной войны, 13 июля 1941 года был арестован сотрудниками НКВД СССР за «ведение антисоветской агитации» (разговоры с соседом по квартире). Приговором военного трибунала Ленинградского округа войск НКВД СССР от 2 августа 1941 года осужден по статье 58-10 часть 2 к 10 годам лишения свободы с поражением в правах на 5 лет за «антисоветскую пораженческую пропаганду». Отбывал срок наказания в Северо-Уральском лагере ГУЛАГ на Северном Урале, работал на лесоповале.

Досрочно освобожден от отбытия наказания 29 июля 1943 года, с направлением в Красную Армию (призван в августе 1943). Был реабилитирован только почти полвека спустя - 8 сентября 1992 года. В августе - октябре 1943 года проходил военное обучение в военных учебных полевых лагерях.

С ноября 1943 года - участник Великой Отечественной войны. Воевал миномётчиком в миномётной роте 1236-го стрелкового полка 372-й стрелковой дивизии на Волховском и Ленинградском фронтах. Участник Ленинградско-Новгородской наступательной операции в январе-феврале 1944 года. В бою 9 февраля 1944 года на территории Псковской области был тяжело ранен (разрывной пулей оторвана левая рука, пулевое ранение в ногу и осколочное ранение правой руки). В апреле 1944 года красноармеец С.С. Гейченко демобилизован по инвалидности.

С 1944 года жил в Тбилиси, работал ездовым в одном из эвакогоспиталей. В начале 1945 года переехал в Ленинград, был восстановлен в должности старшего научного сотрудника Института Русской литературы Академии наук СССР (Пушкинский Дом).

28 мая 1945 года назначен директором Пушкинского музея-заповедника в селе Михайловское Псковской области. Когда Гейченко приехал в Михайловское, он увидел, что музейный комплекс полностью разрушен и разграблен гитлеровцами. Ни одного уцелевшего здания не сохранилось. Все окрестные постройки и ландшафты были изуродованы войной и густо заминированы. Самому ему пришлось поселиться в брошенном немецком блиндаже. Первой задачей стала очистка Михайловского от мин, для чего в его распоряжение была выделена саперная воинская часть. Затем началось восстановление музея.

В 1947 году был открыт для посетителей первый объект музея-заповедника - домик няни А.С. Пушкина. К 150-летию со дня рождения поэта в 1949 году был восстановлен дом-музей Пушкина в Михайловском. Упорным подвижническим трудом С.С. Гейченко и возглавляемого им коллектива работников музея-заповедника были восстановлены ансамбль Святогорского монастыря, некрополь Ганнибалов-Пушкиных, усадьба и парк в Михайловском. Поставив перед собой целью воссоздание окружающей Пушкина обстановки, Гейченко создал вошедшие в состав музея-заповедника дом-музей друзей поэта Осиповых-Вульф в Тригорском, дом-музей Ганнибалов в Петровском, усадьбу мельника и мельницу в Бугрово, имения родственников и друзей поэта в окрестных сёлах. Были восстановлены огромные площади парков и прудов.

Великой заслугой С.С. Гейченко перед русской культурой стало создание атмосферы поэзии в Михайловском. Музей-заповедник из чисто музейного объекта вырос в место паломничества всех стремящихся прикоснуться к судьбе великого русского поэта. В 1980-х годах в Михайловское ежегодно приезжали до 700 000 посетителей. В Михайловском проводились ежегодные Пушкинские праздники поэзии, которые стараниями С.С. Гейченко в 1967 году получили статус Всесоюзных и с успехом проводятся по настоящее время. Им разработаны десятки тематических экскурсий по Михайловскому и его окрестностям, поражающие богатством предлагаемого гостям заповедника материалов и эстетикой их подачи.

Автор свыше 80 книг, монографий, путеводителей, научных брошюр, фотоальбомов, сценариев к научно-популярным и документальным фильмам, свыше 200 статей. Всеобщее признание получили его книги «Большой дворец в Петергофе», «Последние Романовы в Петергофе», «А.С.Пушкин в Михайловском», «Приют, сияньем муз одетый» (1979), «Пушкиногорье» (1981), «В стране, где Сороть голубая» (1986), «В краю великих вдохновений» (1972), сборник новелл «У Лукоморья» (1971, многократно переиздавалась), «Завет внуку» (1986), «Сердце оставляю Вам» (1983).

За выдающиеся заслуги в развитии отечественной культуры Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 февраля 1983 года Гейченко Семёну Степановичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот». Первый музейный работник СССР, которому было присвоено это звание.

В 1989 году по состоянию здоровья оставил должность директора музея-заповедника, но продолжил и до последних дней жизни трудиться в нём в должности почётного хранителя-консультанта.

Член КПСС в 1955-1991 годах, член бюро Пушкиногорского райкома КПСС. Депутат Псковского областного совета депутатов трудящихся.

Жил в селе Михайловское Пушкиногорского района Псковской области. Скончался 2 августа 1993 года. Похоронен на городище Воронич у музея-усадьбы Тригорское в Пушкиногорском районе Псковской области.

Заслуженный работник культуры РСФСР (1966). Член Союза писателей СССР (1971). Член Пушкинской комиссии Академии наук СССР (с 1958).

Награждён орденами Ленина (12.02.1983), Октябрьской Революции (2.07.1971), Отечественной войны 1-й степени (11.03.1985), Дружбы народов (24.08.1978), медалями.

Государственная премия Российской Федерации (2001, посмертно). Государственная премия РСФСР имени Н.К. Крупской (1989).

Почётный гражданин города Петергоф (1992), посёлка Пушкинские Горы.

Мемориальные доски в честь Героя открыты на доме в селе Михайловское, в котором он жил в 1945-1993 годах, на здании школы № 416 в Петергофе. Бюст Героя установлен в поселке Пушкинские Горы Псковской области. Его имя присвоено детской школе искусств в поселке Пушкинские горы (2003).