В мировой истории переход от язычества к монотеистическим религиям, которые по большей части представляли собой христианство, был закономерным. Первое перестало удовлетворять уровню развития, перестало соответствовать потребностям и вновь возникающим вопросам людей. Поэтому некоторые народы и молодые государства постепенно стали креститься. А впоследствии эта волна захватила всю Европу и территорию современной Российской Федерации.

Переход от язычества к христианству, конечно, не был простым. Народ не хотел отказываться от своего мировоззрения. Можно сказать, что христианство было навязано людям.

На Руси после принятия христианства князем Владимиром в десятом веке долгое время продолжался период так называемого двоеверия. Язычники защищались и спасались от креста как могли, но церковь была сильнее хотя бы потому, что на ее стороне была власть князя.

Известно, что в этот период бинарной религии, церковь всеми методами пыталась бороться с язычниками. Храмы последних, их идолы попросту уничтожали. Были и устные, и письменные запреты на жертвоприношения и поклонения богам. Но что остановит язычника? И тогда ритуалы и обряды, существовавшие на Руси испокон веков, просто стали тайными. Но по сути никуда они не делись. Даже, если бы люди перестали славить своих богов, то в душе они все равно оставались язычниками.

Однако и язычники были не прочь воевать с церковью. Неоднократно описаны были случаи покушений и даже убийств священников представителями языческой веры.

Что касается связи, взаимовлияния двух вероисповеданий, то оно, как это ни странно, было. Дело в том, что многие черты язычества воплотились в христианской традиции. То есть вариант христианства, который был взят из Византии и должен был прижиться в оригинальном его варианте на Руси, был модифицирован. И происходило это именно под влиянием язычества. Например, сохранили свое существование многие праздники, традиции, обряды. Что греха таить, ведь не только простым людям было трудно перестроиться, но и правящей верхушке тоже было нелегко.

Язычество и РПЦ (Русская православная церковь)

Сегодня приверженцы язычества говорят, что никакого конфликта между ними и РПЦ не было и нет. Мол, язычество самодостаточно и служит интересам своих последователей, не мешая людям другой религии. А вот РПЦ настроена по отношению к нему негативно. Как она это объясняет?

• Язычники проповедуют «мертвую» религию, которой уже давным-давно нет.
• Язычники поклоняются идолам.
• Язычество – это не религия в современном ее понимании. В нем нет четкого представления о мире, четкой организации, богослужений и прочего.

Есть мнение, что борьба РПЦ с язычеством, которая имеет многовековую историю, не сможет никогда закончиться победой первой. Лишь небольшое ее преимущество возможно лишь благодаря поддержке государственного аппарата.

Даже в двадцать первом веке РПЦ продолжает выступать против язычества. Это связано с тем, что сегодня существует множество движений, общин, союзов, целью которых является возрождение язычества (иногда их называют неоязычниками). Возмущает представителей РПЦ то, что многие из них используют в своих программах и названиях слово «православие». Например, в союзе Родноверие есть группа людей, считающих себя православными родноверами. Они говорят, что язычество – это православие. Мол, это слово впервые появилось именно у язычников, а не у христиан. И произошло оно от слов «Правь славить» (Правь в язычестве – высший мир, мир богов).

Митрополиты и иеромонахи осуждают в язычестве и то, что оно поклоняется не Творцу, а тварям. Ведь язычество обожествляет природу со всеми ее составляющими. Также они недовольны массовым гуляниям во время Масленицы.

В общем и целом, РПЦ просто не считает язычество чем-то реально существующим, называя его отдельными верованиями. Православие о язычестве говорит только в отрицательном ключе, осуждая и считая его злом, опасностью.

Язычество или христианство?

Наверное, не совсем корректно ставить такой вопрос. Ведь нет религии лучше или хуже. Каждый человек волен выбрать то, что ближе ему по духу. Вообще в каждой религии есть понятия о терпимости, толерантности к людям других конфессий, вероисповеданий. Так и должно быть.

Сегодня есть тенденция к возвращению к языческой вере. Многие снимают кресты и уходят от христианства к вере предков. И это их право, их выбор.

(20 голосов : 3.3 из 5 )

Александр Храмов

Псевдохристиане, вопреки запрету Спасителя, и к тому же будучи не в силах призвать небесного огня, стали разводить огонь сами, и легко можно понять, какого они духа – сатанинского, антихристова, а не Христова. Невиданный разгул сатанизма и черной магии в Средние века, который так не хотят замечать те, кто идеализирует эту эпоху, лишь свидетельствует об общем духе того времени.

Совершенно верно В. Соловьев в статье «Об упадке средневекового миросозерцания» показал, что средневековье вовсе не было временем торжества христианства, а засильем прежних верований и прежних нравов, засильем язычества, лишь стилизованного под христианство. Вот где корни инквизиции и прочих средневековых зверств – языческая душа всеми силами своими не хотела принимать Христа, и за активностью внешней, псевдохристианской деятельности она прятала свое внутреннее духовное бессилие и безбожие, явившееся следствием этого нежелания.

Но, понятно, и эта внешняя деятельность лишь носила имя христианской, а по сути своей исходила из нехристианских, языческих принципов старого человека, и потому результаты ее, не считая тысяч погубленных жизней, тоже были плачевными – раскол католической церкви, реформация.

«Большинство новообращенных (в христианство) хотело, чтобы всё оставалось по-старому. Они признали истину христианства как внешнего факта и вошли с ним в некоторые внешние формальные отношения, но лишь с тем, чтобы их жизнь оставалась по-прежнему языческою, чтобы мирское царство оставалось мирским, а Царство Божье, будучи не от мира сего, оставалось бы и вне мира, без всякого жизненного влияния на него, т.е. оставалось бы как бесполезное украшения, как простой придаток к мирскому царству.»

«Сохранить языческую жизнь, как она была, и только помазать ее снаружи христианством – вот в сущности чего хотели те псевдохристиане, которым не приходилось проливать свою кровь, но которые уже начали проливать чужую».

Средневековье было временем искажения христианства, когда христианские ценности были поставлены с ног на голову. Мученичество обратилось в мучительство. «Апостолы изгоняли бесов для исцеления одержимых, а представители псевдохристианства для изгнания бесов стали умерщвлять одержимых» (В.Соловьев).

Г. Мишо в «Истории крестовых походов» поражается – как рыцари, по взятии какого-то восточного города искренне и со слезами радости молившиеся, потом с искреннейшей же ненавистью перебили десятки тысяч мирных жителей этого города. Но из этого может следовать только один вывод. Искренняя вера всегда влечет за собой соответствующие дела. А если она не влечет никаких дел, или же влечет за собой дела, обратные этой вере – значит, эта вера не искренна. Рыцарям очень хотелось считать себя христианами, они даже плакали на молитве от умиления, но только христианами они не были и быть христианами им не хотелось.

И псевдохристианскую и псевдоправославную Черную сотню, члены которой после молебна шли на погром, надо считать одним из проявлений сатанинского духа, охватившего Россию в первой половине ХХ столетия.

2. Нельзя судить по истории человечества, идущей с Р.Х. (а также земных организаций, таких, как ) о христианстве, ибо, несмотря на то, что всегда были подвижники и истинные ревнители веры, христианство ни в какую историческую эпоху так вполне и не воплотилось, и во всякой организации всегда более людского, т.е. отражающего дух данной эпохи, чем божественного. Полуязыческая, полухристианская эпоха византийских императоров сменилась Средневековьем, где язычество просто прикрывалось христианской символикой, далее был Ренессанс с его возвращением к античности, потом наступила эпоха Просвещения, открыто отвергнувшего христианство, хотя некоторые его ценности (напр., права человека) и основывались на христианстве. Самые кровавые режимы в истории человечества, режимы Гитлера и Сталина, были откровенно антихристианские. В основе первого лежало приправленное теософией и оккультизмом скандинавское неоязычество, в основе второго – идеология коммунизма, при общей своей антирелигиозной направленности главного своего врага видевшая в христианстве. (О близости коммунизма и язычества мы скажем далее).

3. Ну, а как же пресловутая языческая терпимость? Если христианство и не осуществилось в истории, и религиозные войны были вызваны искажением христианства, то, может быть, язычники терпимее неудавшихся христиан? Может быть, христианство действительно уступает в терпимости язычеству?

«Язычество терпимо относится к различным формам Изначальной Традиции, не преследует «еретиков» (то есть свободно мыслящих людей) и не ведет религиозных войн (подобно «крестовым походам» иных, проливающих реки людской крови ради повсеместного насаждения своей «единственно правильной» Веры)». («Родные Боги», 2001)

Языческая религиозная терпимость простирается ровно до тех пор, пока какая-либо вера встраивается в систему языческих взглядов, пока она языческая (=«Изначальная Традиция»). Видимость терпимости возникает потому, что система эта эластична, что языческий пантеон заключает в себе возможность неограниченного расширения, модификаций и интерпретаций. Языческая мифология очень подвижна.

Язычник ничего не имеет против, если помимо Юпитера, Минервы и пр., которых он почитает, кто-то почитает еще Исиду, Митру, Адониса и пр., потому что он знает, что богов много. Но если вдруг выясняется, что кто-то не хочет считать, что его Бог, Которому он поклоняется, Яхве или Христос, является одним из богов, т.е. не хочет видеть Его в языческом пантеоне – тут сразу терпимость и кончается, а на место ей приходит, как минимум, недоумение. Язычники недоумевают, почему в храме Единого Бога нельзя поставить еще изображения других богов.

Итак, языческая «терпимость» обусловлена вовсе не тем, что язычники как-то больше других уважают чужое мнение и признают право других людей на него, но лишь тем, что язычество позволяет легко встраивать чужие верования в систему собственных, делать чужих богов частью своего пантеона, пусть и не поклоняясь им. Их терпимость вызвана не тем, что они уважают мнение другого человека, а тем, что легко его переваривают и подстраивают под свои. А если не могут переварить и подстроить – вызывает у них отторжение.

Поэтому-то к христианам, которые, вопреки представителям других восточных культов, не хотели считать Христа одним из многих, т.е. быть язычниками, языческий народ Римской империи относился с подозрением и с издевкой, как к безбожникам и распутникам:

Терпением ли надо объяснять нелепые слухи, распускавшиеся про христиан, что он-де на своих тайных встречах предаются разврату и пожирают младенцев? Терпением ли надо объяснять, что народ с радостью принимал гонения на христиан и даже сам участвовал в них?

Нет, это проявления лишь злобной нетерпимости. (Такой же нетерпимостью дышат и многие современные авторы-неоязычники. Таков, например, автор совершенно омерзительной книги «Удар русских богов». Злобная книга, в которой автор буквально захлебывается пеной беспочвенных обвинений и кощунственных ругательств, если она в действительности представляет собой удар русских богов, лишь свидетельствует о их убожестве и, мягко выражаясь, низком уровне интеллектуального развития.)

4. Надо понимать, что сжигание еретиков и прочие зверства, происходившие под предлогом религиозных, догматических споров, вовсе не говорит о том, что их надо прекратить, как раз наоборот, свидетельствует о необходимости глубже прочувствовать суть догматического спора, а не воспринимать его внешне и формально. Важность догматов определяется не самими догматами, а их содержанием. Так что если человеку безразличен Христос, то ему безразличны и догматы о Христе. Но если догматические споры сопровождаются чуждыми христианству злобой, насилием и клеветой, то это есть предательство Христа и, следовательно, предательство самих этих догматов, обессмысливание догматических споров. Так что если догматы воспринимаются всерьез, а не как поводы для начала вражды, то это исключает и взаимную ненависть в догматических спорах.

Как уже было сказано, истина нетерпима. Но эта нетерпимость не может быть злобной. Если кто-то уверен в истине, он не станет защищать ее клеветой на противоречащие ей учения. Злоба всегда прикрывает внутреннее бессилие и неуверенность в истине.

Необходимость выслушать чужое мнение и объективно оценить его с позиций истины и христианских истин – вот единственное следствие из христианской нетерпимости.

Христианская религия – всегда воинствующие по своему характеру. И соглашательство, и ненависть к своим оппонентам, выливающаяся в их физическое уничтожение, следуют из одного источника – из боязни чужих мнений и неуверенности в собственной вере, из боязни спора.

Еще замечание о терпимости

1. Язычники часто пытаются провести параллель между терпимостью язычников и нетерпимостью христиан, и соответственно, между терпимостью языческих богов и нетерпимостью христианского Бога. Новый Завет они не могут использовать для своих целей, ибо в Нем говориться как раз о Боге , претерпевшем страдания и поругание от людей, о Боге, умершем как раз не для праведников, а для грешников, разбойников, богохульников. Здесь Бог предстает не только как терпящий, но и как любящий, Который любит и страдает как раз не за тех людей, которых надо было бы любить – праведников, а принимает смерть за грешников, которые, вроде бы, и не достойны любви. Бог выше терпимости, или, вернее, равнодушия, которого хотят от Него язычники. Он принимает смерть за тех, кого, по рассуждениям благочестивых фарисеев, должен был бы покарать.(Вообще, идея Бога любящего и терпящего страдания во имя человека, чужда язычеству). По выше перечисленным причинам язычники вынуждены обращаться к Ветхому Завету, и, конкретно, к истории о Содоме и Гоморре, игнорируя, конечно, книгу пророка Ионы, где Бог милует Ниневию. Ну что ж, при вульгарном прочтении здесь действительно можно найти следы идеи о карающем Боге.

Но разве мало рассказов о том, как языческие боги и духи мстят тех, кто не проявил к ним должного почтения и внимания? А у Гесиода Зевс предстает разве таким уж терпимым? –

Сами, цари, поразмыслите вы о возмездии этом.

Близко, повсюду меж нас, пребывают бессмертные боги

И наблюдают за теми людьми, кто своим кривосудьем,

Кару презревши богов, разоренье друг другу приносит. (…)

Есть еще дева великая Дике, рожденная Зевсом,

Славная, чтимая всеми богами, жильцами Олимпа.

Если неправым деяньем ее оскорбят и обидят,

Подле родителя-Зевса немедля садится богиня

И о неправде людской сообщает ему. И страдает

Целый народ за нечестье царей, злоумышленно правду

Неправосудьем своим от прямого пути отклонивших.

2. В язычестве, в языческих по своему происхождению приметах и суеверьях существует строгая система запретов. Не надевай тогда-то чистой рубашки – быть голоду, не вяжи на сносях – ребенок запутается в пуповине и т.д. и т.д. Гесиод доходит до следующих указаний:

Стоя, и к солнцу лицом обратившись, мочиться не гоже.

Даже тогда на ходу не мочись, как зайдет уже солнце,

Вплоть до утра – все равно по дороге идешь, без дороги ль;

Не обнажайся при этом: над ночью ведь царствуют боги.

Мочится чтущий богов, рассудительный муж либо сидя,

Либо – к стене подойдя на дворе, огороженном прочно.

И после этого-то язычники укоряют христиан, они-де скованы заповедями и предписаниями, а уж языческая религия не содержит в себе заповедей и запретов.

При своей обычной патологической юдофобии, язычники не хотят замечать сходства своей религии и ветхозаветного закона. А он, как, впрочем, и языческие суеверия, приметы и гадания отвергнут христианством. Если человек верит в приметы, если он суеверен – то в Бога он не верит, а только трясется перед «таинственными и загадочными силами», боясь за свое земное благополучие.

Вера предков, народная религия

1. «То, что мы именуем Язычеством, суть Родная Вера (Веда), которая наиболее близка Душе Русского Народа». «Благодаря обращению к архетипам Русской Души, наша Родная Вера будет жить – несмотря на все гонения – пока на Земле живет хотя бы один Русский Человек». («Родные Боги», 2001. Орфография сохранена.)

Итак, один из главных аргументов в пользу язычества, на котором особенно настаивают современные российские неоязычники – язычество («Родноверие» и т.п.) свойственно русскому народу, христианство же навязано ему насильно. Язычество есть уважение своих предков, продолжение их традиций.

Рассмотрим это утверждение с нескольких позиций. Прежде всего – что такое русский народ? Далее – как выходит, что язычество свойственно русской душе? И наконец – может ли служить национальность аргументом в пользу той или иной веры?

2. До крещения Руси на территории Европейской России обитало множество племен – древляне, кривичи и т.д.

Русский народ как единое целое, т.е. как группа людей, обладающих идентичным национальным самосознанием, где каждый воспринимает себя прежде всего как представителя русского народа , а не только древлян, кривичей и т.д. – начал складываться как раз с принятием единой, обязательной для всех и, главное, единообразной веры – православия. Так что если уж рассуждать, какая вера может быть «свойственна» русскому народу, то естественно предположить, что эта вера, благодаря которой он и возник как народ – православие.

3. Ладно, а вдруг действительно язычество свойственно если уж не «русской душе», то «душе славянской», той «душе», которая легла в основу русского народа?

Мне кажется, говорить о какой-то особой религиозной склонности русского народа (или славян вообще) не приходится. Большинство населения воспринимают религию как часть культурного наследия – раньше они воспитывались в языческой среде и были язычниками, потом воспитывались в православии – и были православными. Исключения можно назвать и в ту, и в другую сторону. Да, были и в православном мире тайно исповедовавшие язычество и проводившие соответствующие ритуалы, были и среди язычников принявшие христианство (вспомнить ту же кн. Ольгу).

Итак, хотя можно и говорить об индивидуальных религиозных предпочтениях («о вкусах не спорят», если только считать склонность к какой-то религии непроизвольно возникающим пристрастием, вкусом), но некорректно говорить о религиозных предпочтениях народа в целом («на вкус и цвет товарища нет»).

Положительные суждения в этом вопросе (русскому народу свойственно…) представляются безосновательными, так же как и отрицательные суждения (русскому народу не свойственно…).

Почему это православие, христианство вообще не свойственны русскому народу? Были же в России великие подвижники христианства, представители простого, русского народа – святые, мученики (сюда надо отнести и сжигавших себя за чистоту веры старообрядцев), аскеты. Множество славян, не только русские, были искренними ревнителями христианства. Можно сказать, что часть народа ходила в церковь, т.к. это было традицией, можно сказать, что население обратили в христианство силой и удерживали в нем тоже силой – но что же делать с этими многочисленными подвижниками, святыми? Никого не заставишь сжигать себя за веру, никого не заставишь уходить на многие годы в леса в полном одиночестве, никого не заставишь поститься годами…

Так что утверждения о том, что христианство не свойственно русскому народу можно смело назвать полнейшей чепухой.

Однако и слова, что русский народ – православный по своей природе («народ-богоносец») тоже надо отбросить. Если народ православный – то почему в годы революции никто не защитил храмов, оскверняемых большевиками? Сколько было восстаний по поводу продразверстки, а много ли их было из-за поруганных святынь? Почему многие отреклись от православия?

Да и совершенно чуждо христианству говорить, что какой-то народ православнее (или избраннее), чем другой. Всем одинаково дана свобода верить. Какая же это вера и заслуга веры, если я – родился русским и меня каким-то подсознательным инстинктом «тащит» в храм? Инстинктами и природными склонностями контролируются физиологические отправления, а не жизнь духа.

4. Здесь мы вплотную подошли к третьему вопросу – должна ли играть национальность какую-то роль в деле веры?

Отбросим то, что было сказано выше. Допустим, я узнал, что русский народ – действительно языческий по своей природе. Я – русский. Ну и что? Почему моя национальность должна определять мои убеждения? Почему я должен вообще на нее ориентироваться? Если я свободен – то значит, я свободен и от того, какой национальности была мать, родившая меня.

Лицемерно обвинять христиан в том, что они-де ограничивают человека писаниями и заповедями, а самим ограничивать человека в выборе его национальностью.

5. В заключение отметим сомнительность еще одного аргумента в пользу язычества – дескать, принять его мы должны, если уважаем своих предков. Во-первых, среди наших предков были как язычники, так и православные. Почему надо уважать одних и не уважать других? По принципу – кто древнее? Но тогда уж надо вообще стать безбожником. Обезьяна – наш самый древний предок – религии вообще не имела.

Кроме того, можно уважать человека, но почему же обязательно при этом разделять его веру?

Близость к природе

1. Еще один аргумент, выдвигаемый в пользу язычества, состоит в утверждении, что язычники близки к природе, а христиане, дескать, отдалились от нее*.

Если понимать близость к природе как оскотинивание человека, превращение человека в зверя – то христианство действительно далеко от подобной «близости». Человек, развивая в себе «естественные» чувства – половую ненасытность, алчность, ненависть не становится ближе к природе. Наоборот, он, отбросив всё человеческое и действуя в силу естественного закона «кто сильнее, тот и прав», в полной мере включается в борьбу, царящую в природе, он как хорек, попавший в курятник, стремится всех там передушить, всё использовать, всё обратить на удовлетворение своих растущих животных запросов.

Если человек начинает жить по законам природы, то это вовсе не означает, что он становится к ней ближе. Естественные, природные законы – это законы отчуждения, розни, вражды. Начиная с бактерии, синтезирующей клеточную стенку, и кончая высшими позвоночными, строящими себе укрытия – всё живое стремится отгородиться от природы, единства с которой так хотят неоязычники, живущие в городе, и всё общение с природой которых ограничивается медитацией на поляне. Становясь похожим на зверя, человек лишь полнее разделяет вражду и взаимную отдаленность, царящую в природе.

Только развивая в себе человеческие качества – стыд, жалость, умеренность, можно стать ближе к природе.

Обожествляя природу, язычники тем самым возводят в норму нынешнее ее положение, когда для развития и поддержания жизни одних требуется постоянная гибель других. Они обожествляют конкуренцию и беспощадную борьбу, христиане же, хотя и не молятся деревьям и животным, желают для природного мира иного, лучшего состояния. «Волк и ягненок будут пастись вместе, и лев, как вол, будет есть солому, а для змея прах будет пищею: они не будут причинять зла и вреда» () Пророк, описывая грядущее Царство Божье, желает мира не только для людей, но и для животных. С.Булгаков говорит о воскресении и преображении страдающей и гибнущей ныне твари: «Почему думают, что преображенная Мать-Земля позабудет об этих бессловесных чадах своих и не изведет их к жизни? Трудно мириться с мыслью о прославлении человека в пустынном мире, не населенном преображенной тварью, которая теперь населяет землю проклятия. (…) Ведь даже и теперь дети, еще сохраняющие на себе отблеск Эдема, в зверях имеют лучших друзей своих. И тогда окажется, быть может, что иные из них, теперь особенно ненавистные и отвратительные зловредностью своей или безобразием своим, были лишь оклеветаны клеветником-дьяволом…»

Всё это свидетельствует о любви христианства к природе; трепетное, жалостливое отношение к ней – это христианское отношение.

2. Предполагает ли христианство отчуждение, отдаление человека от природы, можно понять из многочисленных рассказов о святых и отшельниках, жизнь которых составляет идеал христианской праведности. Птицы прилетают к святому в его пещеру и приносят ему пищу, дикие звери, которые всегда избегают человека, приходят лизать ему руки. Вот высшая близость с природой, которая и является, согласно христианству, нормой человеческого существования. И если обыкновенные люди далеки от нее, то это свидетельствует и о том, что они далеки от Бога. Святые же близки к Богу и потому близки и к Его Творению.

К святому, являющему чудеса смирения и воздержания, приходят звери, которые с изумлением чувствуют то, что он абсолютно незлобен, неагрессивен, благожелателен ко всему существующему, что в нем нет их собственных эмоций, которые присутствуют и в людях, определяя их отношения с природой. К святому приходят звери, а от диких оргий вакханок, облачившихся в звериные шкуры и с иступленными криками бегающих по лесу, потерявших человеческий облик, звери стараются держаться подальше.

И в заключение приведу поразивший меня рассказ из «Цветочков святого Франциска Ассизского», которым можно проиллюстрировать христианское отношение к природе.

В то время, когда святой Франциск жил в городе Агоббио, появился в окрестностях Агоббио волк, огромнейший, страшный и свирепый, пожирающий не только животных, но даже людей. Так что все горожане пребывали в великом страхе, ибо он много раз приближался к городу, и все выходили вооруженные в поле, словно на войну. Но так и не могли они защитить себя от него, если встречались с ним один на один. В страхе своем перед волком дошли они до того, что никто не осмеливался выходить в поле.

В виду этого, святой Франциск, сжалившись над горожанами, решил выйти к этому волку, хотя горожане не советовали ему этого делать ни под каким предлогом, он же, осенив себя крестным знамением, вышел из города с товарищами, возлагая все свое упование на Бога. И так как те заколебались идти дальше, святой Франциск идет к месту, где был волк. И вот, названный волк, когда видит множество горожан, сошедшихся поглядеть на это чудо, бросается он на святого Франциска с разинутой пастью и приближается к нему, а святой Франциск (– что вы думаете, он призывает гром и молнию и испепеляет волка? -Нет, он) точно так же осеняет его крестным знамением, подзывает к себе и говорит так: «Повелеваю тебе от имени Христа не причинять зла ни мне, ни кому другому». Чудно вымолвить! Едва святой Франциск совершил крестное знамение, страшный волк закрывает свою пасть, прекращает бег и в соответствии с повелением подходит кротко, как ягненок, и пав к ногам святого Франциска, лежит. Тогда святой Франциск говорит ему следующим образом: «Брат волк, ты приносишь много вреда в этих местах, ты совершил величайшее преступление, обижая и убивая Божью тварь без Его соизволения, и ты не только убивал и пожирал животных, но даже имел дерзость убивать и причинять вред людям, созданным по образу Божьему, за это ты достоин адских мучений, как разбойник и худший из убийц. Весь народ ропщет и кричит на тебя, вся эта страна во вражде с тобой. Но я хочу, брат волк, установить мир между тобой и теми людьми, так чтобы ты больше не обижал их, а они простили бы тебе всякую прошлую обиду, и чтобы больше не преследовали тебя ни люди, ни собаки». Когда он произнес эти слова, то волк движениями тела, хвоста, ушей и наклоном головы показал, что он соглашается с тем, что святой Франциск говорит, и хочет это соблюдать. Тогда святой Франциск говорит: «Брат волк, с тех пор, как тебе угодно будет заключить и соблюдать этот мир, я обещаю тебе, что ты будешь постоянно получать пищу от людей этой страны, пока ты живешь, так что ты не будешь терпеть голода. Ведь я хорошо знаю, что всё зло ты совершаешь из-за голода. Но, за эту милость, я хочу, брат волк, чтобы ты обещал мне, что не причинишь вреда ни человеку, ни животному. Обещаешь ты мне это?» И волк покачиванием головы явно дает понять, что обещает. А святой Франциск говорит: «Брат волк, я хочу, чтобы ты заверил меня в этом обещании, так, чтобы я мог вполне положиться на тебя.» И как только святой Франциск протягивает руку для заверения, волк поднимает переднюю лапу и кладет ее на руку святого Франциска, заверяя его так, как может. (…)

И после этого сказанный волк, прожив в Агоббио два года, как ручной, ходил по домам от двери к двери, не причиняя никому зла и не получая его ни от кого. И люди любезно кормили его, и когда он проходил по городу мимо домов, никогда ни одна собака на него не лаяла. Наконец, через два года брат волк умер от старости, и горожане сильно скорбели об этом, потому что видя его у себя в городе таким ручным, они тотчас же вспоминали о добродетели и святости святого Франциска. Во славу Христа.

* -Мы не будем рассматривать его развитие: дескать, что язычники пользуются природой умеренно, а христиане вовсю эксплуатируют ее, и с этим связаны нынешние экологические проблемы. Усиление эксплуатации природы связано вовсе не с христианством, а с изменением характера производства и ростом народонаселения. А в связи с умеренностью природопользования язычников надо вспомнить про римских языческих патрициев, которым подавалось блюдо из соловьиных языков, для чего требовалось убийство тысяч невинных птах.

Свобода и личность

1. Про близость идеологии язычества и коммунизма будет сказано чуть далее, но вот одно из их сходств мы отметим уже сейчас.

Главный пафос, главная идея коммунистического движения – свобода. Мы – не рабы, рабы – не мы. Переход из капитализма в социализм – переход из царства необходимости в царство свободы, и т.п. Коммунистические идеалы привлекательны вовсе не тем, что обещают всеобщее счастье, а тем, что обещают всеобщую свободу. Но теоретически философия коммунизма отрицает свободу. О какой свободе может идти речь, если человеческая личность полностью зависит от телесных процессов (от рефлекторной деятельности) и от общественной ситуации, и вся ее деятельность определяется характером внеличностных экономических отношений? Невозможно отрицать эту зависимость, но абсолютизировать ее – отрицая в человеке дух (бессмертную душу), нечто, что не зависит ни от общества, ни от материального мира, затыкая всякую щелочку, через которую могла бы прорваться свобода в мир причин и следствий – совершенно не обязательно. «Материализм есть крайняя форма детерминизма, определяемости человеческой личности внешней средой, он не видит внутри человеческой личности никакого начала, которое она могла бы противопоставить действию окружающей среды извне. Таким началом может быть лишь духовное начало, внутренняя опора свободы человека, начало, не выводимое извне, из природы и общества». (Н. Бердяев) Философия коммунизма – материализм. Так что же за лицемерие звать людей умирать за свободу и в то же время эту свободу фактически отрицать? Или это – очередное «диалектическое противоречие»? Метко выразился В. Эрн: автомат всё равно останется автоматом, завинтили его петь «Марсельезу» или «Боже, царя храни». О каком освобождении может идти речь, если при любом экономическом строе человек всецело определяется внешней средой, если он не способен прорвать цепь причин и следствий? Он может стать только счастливее, но свободнее он не станет.

Также лицемерно звучат упреки язычников в адрес иудеев и христиан: « С их (т.е. евреев – А.Х.) легкой подачи ощущение себя «рабом Божьим» в некоторых регионах земного шара стало фактом добродетели, ощущение же себя свободной индивидуальностью – фактом гордыни, которая считалась «наитягчайшим грехом». Свободное мышление стало страшным грехом: ведь думать можно только так, как написано кем-то в Священном Писании, не отклоняясь от «генеральной линии» более чем на разрешенный допуск. Это антиэволюционное мышление пришло с христианством в Россию(…) Все монотеистические религии губительны для свободы(…)». (П.А. Гросс, Тайны магии Вуду, М.: «Рипол классик», 2001.) Не будем комментировать справедливость этих обвинений, в которых автор явно путает смирение с раболепием, а «ощущение себя свободной индивидуальностью» с самомнением, но рассмотрим, имеет ли право неоязычник их выдвигать; могут ли язычники, не кривя душой, обвинять христиан в отсутствии свободы.

Не языческая ли эта идея судьбы – которая властна над богами и над людьми? Греческие, языческие трагедии построены на непреодолимости рока, судьбы. В греческой же мифологии идея судьбы воплотилась в образе Мойр. Допустим, в других языческих мифологиях и не было этого образа (хотя его аналоги, я думаю, можно найти везде). Но всё языческое мировоззрение построено на том, что существует некий раз и навсегда определенный (или, лучше сказать, сложившийся или возникший) порядок вещей, который не могут преступить (изменить) даже боги, не говоря уж о людях. Всё ему подчинено, всё является его действующими частями.

Можно искать сходство между умирающими и воскресающими богами языческой мифологии и Иисусом Христом, при желании можно найти сходство между чем угодно. Но главное и принципиальное различие между каким-нибудь Осирисом и Христом, различие, которое обесценивает все поверхностные сходства, которые только можно придумать, состоит в том, что Осирис, воскреснув, на следующий год все равно умрет, он не в силах преодолеть ту ситуацию, в которой он принужден умереть , и как только годовое колесо прокрутится еще на один оборот – он всё равно будет вынужден умереть, и с его смертью и воскресением ничего не меняется в порядке вещей , но лишь поддерживается этот порядок. Христос же воскрес один раз, и не только Он больше не умрет, но и верующие в Него будут иметь жизнь вечную. Весь смысл смерти и воскресения Христова как раз в том, что этим был отменен существующий порядок – порядок смерти и закон греха, а вовсе не подтвержден еще раз. За смертью должна следовать жизнь, а за жизнью – смерть, и этот порядок воскресающие боги лишь подтверждают, Христос же его отменил, «смертию смерть поправ», утвердив жизнь вечную и грядущее всеобщее Воскресение.

Христианство говорит, что со Христом верующий побеждает мир, язычество же утверждает, что миру можно только подчиниться (достигнув «гармонии») или же он сам тебя подчинит, подмяв колесом «порядка вещей». И кто в действительности отрицает свободу, а кто – ее утверждает?

Если Бог трансцендентен миру и свободен от его законов, то Он и нас может от них освободить, а если боги выражают мировые силы, если они сами погружены в мир, то какая же может от них исходить свобода?

Уже цитировавшийся П. Гросс так аргументирует свое утверждение про рабский характер христианства (и вообще всех монотеистических религий) и свободный дух язычества – мол евреи (от которых пошел монотеизм) всегда были в рабстве, и потому и религия у них была рабская, а вот руссы-то были свободны, и религия их (т.е. язычество) свободолюбива.

Да ведь самое важное в человеческой свободе это то, что она ни от чего не зависит, кроме как от самой человеческой воли. Какая же это свобода, если даже в ней человек зависит от внешних обстоятельств? Раб по социальному положению может быть более свободным и свободолюбивым, чем какой-нибудь «свободный русс». Того поставишь в чистое поле – иди куда хочешь – а он побежит в кабак. То, что П. Гросс верит в решающую роль зависимости человеческой свободы и религии от исторических условий, еще раз доказывает, что в свободу он не верит*.

Как вообще можно обвинять кого-то в несвободе, всем своим мировоззрением отрицая свободу или, в лучшем случае, выталкивая ее на задворки, оставляя за человеком лишь свободу выбирать формы выражения своей зависимости да ресторан, в который он пойдет сегодня вечером?..

2. Язычеству чужд, разумеется, не только опыт свободы, но и опыт личности, в которой и для которой только и можно помыслить свободу.

Язычество подчинило человека жизни рода, оно мыслит человека исключительно в рамках родовых отношений, как подчиненную часть некого безликого целого, ему чужда мысль о самодостаточности личности. Человек предстает для язычества как потомок неких древних предков, потом, когда он умрет, он сам становится предком. Самоценность отдельного человека вне его роли по отношению к роду немыслима. Можно скинуть больного младенца со скалы и умертвить престарелых родителей, и в этом нет ничего плохого. Они ведь не нужны роду.

Христианство же заставляет человека быть одиноким, оторваться от насиженного места, от своих корней. Оно освобождает человека из-под власти рода. Главное в человеке не то, что он родившийся и рождающий, главное в человеке – его собственная воля и самоопределение. «Возненавидь отца и мать своих и следуй за Мной» – эти слова Спасителя направлены против засилья родового начала в человеке. Человек должен научиться быть самостоятельным, должен вырваться из зыбкого океана поколений.

«Христианство есть выход из жизни человеческого рода и из природного порядка в иную жизнь, жизнь богочеловечества, и в иной порядок». Н. Бердяев

Род, а не отдельный человек, личность, есть микрокосм для язычества. Не зря языческое жилище, это средоточие рода, в своей планировке символически повторяет взгляды язычников на космос. Много писали о космической символике русской избы.

Если человек – часть жизни рода, а не род – лишь часть, всего лишь одна из сторон его жизни, если не человек – микрокосм, а лишь подчиненная часть микрокосма – рода, то он является и подчиненной частью макрокосма – космоса. Человек для языческого мировоззрения неотделим от своих космических и природных функций. Он – часть природы и природной жизни. Он подчинен ее круговороту. Он для язычества – всего лишь часть, личность же по определению – всегда целое. Поэтому язычество не видит в человеке личности.

Главное в языческом мировоззрении – это гармония. Жить хорошо – значит жить в гармонии с целым, с природой. А что значит жить в гармонии с целым? – значит подчиняться в своей жизни его законам. И поэтому напрасно искать какую-то свободу в язычестве. Ее там нет, да она там и не нужна , ибо жить хорошо – значит подчиняться. Для этого не нужно свободы.

Язычество не знает личности ни у человека, ни у богов. Как это ни банально звучит, но языческие боги – суть одушевленные силы природы. Вот – сила разрушения, вот и бог смерти, вот сила жизни, вот и бог жизни, вот бог солнца, бог ветра, бог мудрости, бог искусств, бог скотоводства. Каждой функции мирового целого и отражающего его человеческого хозяйства соответствует свой бог.

Единство всего здесь безличностно, бессознательно и неодушевленно (единое начало мироздания растворено в мире, распылилось на многие части), одушевлены же лишь его части. В персоналистическом же мировоззрении единство коренится прежде всего в личности, исходит из личности, основывается на личностных отношениях, на любви. Личность никогда не исчерпывается какой-то одной силой, которую она призвана выражать, личности присуще всё своеобразие сил. Личность вообще ничего не выражает, кроме себя, она как такая не определяется своей ролью в каком-то целом, языческие же боги всецело подчинены этой роли.

Единственность и неповторимость личности каждого человека, согласно христианству, опирается на единственность личностного Бога. Язычник может предстоять перед «божественным коллективом» только как член «земного коллектива», рода, общины. Язычество поэтому – сугубо национальная религия, оно существует только как вера славян, египтян, греков, она неотделима от национальности и, на более раннем этапе развития, от племени, от семьи.

Если же Бог один, то и человек может предстоять перед Ним только один, а не от имени рода или другой общности, и он же один будет отвечать за свои поступки. Он и только он ответственен за них, а не та группа людей, во имя которых и с которыми он их совершал. Человек свободен в своих отношениях с Божественным. Во Христе нет ни эллина, ни иудея, ни свободного, ни раба, ни женщины, ни мужчины, говорит апостол Павел. Во Христе есть только человек как он есть, как личность с одной ей присущей волей, а не как представитель какого-то пола, народа, социальной группы.** Поэтому христианство интернационально, его можно проповедовать всем народам, «родоверие» же проповедовать бессмысленно, зачем роду А вера рода В?

Христианская молитва – это обращение человека к Богу как личности к Личности, можно даже сказать – разговор с Богом, и молитву нельзя путать с медитацией, которая есть всё, что угодно – погружение, расслабление, концентрация, созерцание, но только не полярное богочеловеческое личностное действо, волевой акт, умное делание.

Языческая же «молитва» – это не обращение, хотя она и содержит имя того божества, к которому она относится, ее суть в заклинании , в воздействии на божество. Языческая «молитва» магична по своей сути. Здесь важно не божество, к которому обращаются, а его действие относительно человека,важны не отношения с божеством, а важно его отношение к человеку.

Я слышал высказывание лидера одной языческой группы: что мне какой-то Христос, ну и что, что Он умер где-то 2000 лет назад. Какое мне дело до этого исторического персонажа? Мне ближе ветер и солнце, они всегда меня окружают, я их ощущаю постоянно.

Вот еще одно свидетельство языческой нечувствительности к личности, языческой выброшенности во вне. Суть христианских истин, христианских догматов в том, что их надо внутренне пережить, сораспяться со Христом и совоскреснуть с Ним, как требует ап. Павел. Язычники не могут этого понять. Что дано им извне, что их окружает – то и главное. Это исходит из ослабленного чувства личности, без которого невозможна и разборчивость ко внешним фактам, т.е. свобода по отношению к внешнему миру. Не то, что всегда нас окружает и не то, что является главнейшим для поддержания нашей жизни – главное в жизни. Язычникам чужд опыт личностного переживания, личностной веры, веры, существующей не только вопреки молчанию внешнего мира и телесных органов чувств, но иногда даже и вопреки их свидетельству.

Часто говорят, что язычество буквально пропитано любовью к жизни. Но жизнь язычники понимают только через смерть. Родовое начало есть начало смерти. Род невозможен без смены поколений, он предполагает не только рождение, но и смерть. Языческая любовь к жизни связана с забвением всего личного, индивидуального, которое мыслится лишь как проявление неких безличных сил.

Я как-то шел весной из школы и увидел два сухих прошлогодних листа, которые, гонимые ветром, катились по асфальту. Я вдруг понял, что ради этих помятых попранных бесполезных кленовых листьев можно проклянуть всю эту весну с ее самоупоенным буйством жизни. Как можно жить на могилах, как можно, чтобы смерть была залогом жизни? Это невыносимое, ненормальное состояние язычники объявляют нормальным. У них есть бог смерти.

Язычество не знает Воскресения, оно ведает лишь возрождение, восстановление. Но возрождаемся вовсе не мы, возрождается та безликая сила, проявлениями которой раньше служили мы, а теперь служат новые проявления. Восстанавливаются вовсе не умершие индивидуумы, восстанавливается в прежнем объеме лишь действие безликой силы, которая, в общем-то, никогда и не умирала.

Любят повторять, что время язычества циклично, время же иудаизма и христианства линейно; но обычно не задумываются, с чем это связано. Чувство истории, линейной устремленности времени неразрывно связано с чувством личности, цикличное же время основано на ее забвении.

Да, всё возвращается, всё повторяется – за этим летом наступит следующее, поколение сменит поколение, опять будут играть дети, где играли мы, и также станут стариками, как стали мы. Ну и что? Если отдельный человек – не просто проявление какого-то не-человеческого нечто, составляющего суть всех явлений, всех людей, по отношению к которой все индивидуальности безразличны, тогда любимое, родное лицо нельзя отыскать больше среди бесчисленных поколений.

Это такие же дети, какими были мы, но они – не мы, и лето не похоже на лето, и лист, выросший этой весной на этой ветке – не тот, который рос на ней в прошлом году, он больше никогда не вырастет.

Напрасно язычники гордятся своим реализмом, что они воспринимают жизнь «такой, какая она есть», не витая в «заоблачных фантазиях». Нельзя любить жизнь или хотя бы реалистично к ней относиться, ориентируясь при этом только на общие силы и тенденции, игнорируя важность и конкретность индивидуального в ней. Язычнику важен вовсе не это дерево, человек, состояние года, они важны ему лишь постольку, поскольку служат проявлением неких безликих сил, «ипостасями» богини матери, русского народа и пр. или олицетворениями каких-то мифологических ситуаций. Они-то и важны, и потому время мира ограничено их временем. «Вся Природа – это проявление божества, или творящих сил, всё в природе наделено духом… Природа развивается в круговороте времен года, а значит, и мы рождаемся для того, чтобы умирать и возрождаться вновь». (Полин Кампанелли. Возвращение языческих традиций, М.: Крон-пресс, 2000).

Если же мы воспринимаем и любим действительно то, что нас окружает, в его неповторимости, конкретности, индивидуальности, если оно важно для нас само по себе, то мы видим во времени уже не возврат, а постоянную утерю. То, что ушло – не вернется. Те, кто ушли – не придут. Циклическое время обращается в линейное, устремленное к концу. Мы вспоминаем утраты, которые для нас более не компенсируются возрождением, и время становится историческим.

* – Замечательно его слова о свободе смотрятся после того, как он на многих страницах рассказывает, как привораживать, делать успешным и пр., будто возможность магических вмешательств во внутренний мир человека очень согласуется с человеческой свободой.

**- Это чисто языческая черта, что человек в коммунизме рассматривается прежде всего как представитель той или иной социальной группы, пролетариата или буржуазии. Для язычества главное в человеке – его принадлежность к тому или иному роду, нации, для коммунизма – его принадлежность к тому или иному классу. Даже творчество, даже философия, даже мораль – всё имеет классовую природу. Коммунизм ориентирован на массы, а не на личность.

Язычество и коммунизм

1. Часто со стороны неоязычников можно услышать утверждения, что коммунизм – родной брат христианства и т.п. Однако за некоторыми формальными сходствами они принципиально не хотят замечать языческой, т.е. антихристианской сути коммунистических идей. Как бы коммунисты не позиционировали себя относительно христианства, эта суть останется у коммунизма всегда, пока коммунизм остается коммунизмом, т.е. тотальным вероучением, целостным мировоззрением, а не только отдельной социальной программой.

Язычество и коммунизм принципиально сходны в том, что они видят возможным изменить жизнь человека, не меняя его самого. Магическим вмешательством (заговором, приворотом) можно изменить чувства человека, можно наладить его жизнь или хотя бы повернуть ее в лучшую сторону. Для этого не требуется никаких действий со стороны человека, никаких его сознательных усилий, никакого волевого решения. Исключительно внешними средствами можно влиять на внутренний мир человека, ибо этот внутренний мир, по язычеству, всецело привязан к внешнему, зависит от влияния «космических энергий, звезд, богов и потусторонних сил. От его свободы если что и зависит, то только не он сам.

Тоже самое и коммунизм. Он лишь использует другие средства, другую технологию – не магическую, а экономическую, революционную. Он хочет исправить и спасти человека через экономику, ибо человек для марксизма определяется внешними классовыми отношениями, его характер и личность определяются типом производства. Если общество плохое и строй капиталистический – то и человек безнравственный или несчастный, а если общество хорошее и строй социалистический – то и человек хороший и счастливый. Измени экономику – и человек изменится. От человека и его воли ничего не зависит. Это же унижение человеческого достоинства и отрицание человеческой свободы – утверждать, что он злой, безнравственный только потому, что таким его сделал экономический строй и дурное общество – будто отдельный индивидуум – безвольная скотина, куда его тащат – туда и идет. Если «железной рукой» загнать его в коммунизм – он будет счастлив.

Коммунизм хочет осчастливить человека через гармонию в обществе, язычество – через гармонию с природой. Если он правильно организовал экономику или правильно совершил жертвы богам – то жизнь его пойдет на лад и вообще он достиг высшего в своей жизни.

Языческой была психология у инквизиторов – можно спасти человека помимо его воли. Если его насильно обратить в свою веру, крестить, причастить, то одна ему дорога – в рай. Свободного волеизъявления от человека они не ждали.

2. И язычество, и коммунизм видят в человеке прежде всего хозяйствующего субъекта. Язычество всецело зависит от сельскохозяйственного цикла производства и призвано его облегчить. Оно ориентировано на сев, сбор урожая и через определенные ритуалы должно оптимизировать хозяйственную деятельность человека. Коммунистическое учение видит своей задачей оптимизацию фабричного производства, призванного удовлетворить потребности всего населения, и прежде всего трудящихся. Производство и производственные отношения – вот что стоит в центре внимания коммунизма.

Хозяйственный субъект язычества – это человек деревни, крестьянин*, хозяйственный субъект коммунизма – человек города, рабочий. Коммунизм –индустриальное язычество .

Можно долго говорить о сходстве языческих ритуалов и многих христианских обрядов. Но это сходство лишь формальное, оно вызвано лишь тем, что обряды сформировались не без влияния языческой среды, христиане использовали языческие символы в своих нуждах. В этом ничего принципиально значимого нет.

Принципиальное же различие языческих ритуалов и христианских обрядов в том, что первые имеют главным образом практический смысл, вторые же не несут практической нагрузки. Не во всех языческих ритуалах этот практический смысл можно различить, возможно, с изменением в системе хозяйства они утратили его, и лишь сохраняются «по инерции», в некоторых христианских обрядах его можно найти, ибо практическое сознание крестьянина не могло им такого смысла не придать.

Надо исходить из противного.

Что будет, если мы не встретим «весеннее солнышко» надлежащим образом? Что-нибудь в этом году не уродится. Что будет, если мы пройдем через священную рощу и не принесем жертву ее духам? Какая-нибудь неприятность случится в дороге.

А что будет, если мы в воскресенье не придем в храм? Если мы не принесем «бескровную жертву» – не причастимся? А ничего не будет. Урожай останется таким же, каким он был бы, если бы мы пришли в церковь.

Смешно думать, что, если ты не помолился Богу перед дорогой, ты свалился в лужу. Такая логика абсолютно чужда христианскому сознанию. Но для языческого сознания она вполне естественна – не почтил духов – вот они тебе так и отомстили.

Средоточие христианского богослужения и всех обрядов, литургия, мистична. Для «практического разума» она не имеет никакого смысла. Основные же праздники язычества имеют практический характер. Если современные язычники и не хотят его замечать, то это только потому, что они в большинстве – городские жители, они не ведут своего хозяйства. Что им от того, что скот будет лучше родиться? Они в любом случае купят колбасу в супермаркете.

3. Часто говорят, что коммунизм – это нерелигиозный хилиазм, нерелигиозное мессианство, модифицированная на атеистический лад вера в Царство Господа на земле. Мессия коммунизма – пролетариат, они ожидают его грядущего явления и торжества – революции и коммунизма. Коммунизм – это то блаженное состояние общества, где каждый (каждый трудящийся) будет удовлетворен во всех своих потребностях: будет сыт, одет, доволен жизнью.

Коммунизм бесспорно вобрал в себя черты хилиастического мессианизма. Но доказывается ли этим его близость к христианству? Надо задаться вопросом – не языческого ли происхождения хилиастические учения в христианстве, которые к тому же были преданы анафеме на Вселенских соборах.

Не уступка ли язычеству учения, состоящие в том, сто перед окончательным установлением Царства Господа будет еще особое тысячелетнее царство для праведников со всеми удовольствиями. Вопреки словам апостола (), «Царство Божье несть брашно и питие», хилиасты полагают, что праведники будут тысячу лет пировать, причем пир этот мыслится совершенно натуралистически: как мы сейчас едим, так и праведники будут есть. Мол, святые терпели лишения и ограничивали себя в пище, но перед концом мира они уж возьмут свое. Будто 70 лет надо поститься для того, чтобы 1000 лет потом беспрепятственно набивать себе брюхо. Это ли не есть проникновение языческого плотолюбия в христианство?

И именно языческий характер этого учения способствовал тому, что коммунизм, конечно, в измененном виде, и перенял его из христианства. Вот образное понимание коммунизма как пира для избранных , которое очень сходно с хилиастическими чаяниями. Только как святые здесь выступают пролетарии:

Мир возникнет из развалин, из пожарищ

Нашей кровью искупленный новый мир.

Кто работник, к нам за стол! Сюда, товарищ!

Кто хозяин, с места прочь! Оставь наш пир!

Н.Минский, «Гимн рабочих»

Конечно, так как мессия пролетариата развивается поэтапно, то и время коммунизма исторично, и поэтому свой земной рай коммунисты ожидают в конце времен, в конце капиталистической эры, в будущем.

Можно вспомнить и о представлениях язычников о загробном мире. Они также мыслят его совершенно натуралистически: как угодья для охоты или просто как огромное пиршество (скандинавская Валгалла). Единственное отличие рая язычников от рая коммунистов (и тысячелетнего царства хилиастов) в том, что первый потусторонен, второй же посюсторонен, является конечной фазой исторического развития. Чтобы достигнуть рая язычников, нужен разрыв во времени – смерть, скачок в мир духов, коммунизм же наступит как результат развития во времени, как продолжение земной истории. Тысячелетнее царство в хилиастическом его понимании тоже есть этап истории, этап последний, перед вторым пришествием Христа, которым история мира заканчивается. Но, несмотря на все различия, во всех трех случаях ожидают одного: продолжения удовлетворения своих земных потребностей.

4. Основной мотив коммунизма и язычества, если рассматривать их с позиций христианства – отгородить человека от Бога, устроить его на земле без Бога. Коммунизм отгораживает человека от Бога материалистической и атеистической мифологией, погружением его в классовую борьбу, язычество отгораживает человека от Бога богами, космосом, миром. Христианство, вопреки обыкновенным заблуждениям, не отрицает реальность языческих богов: «ибо хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господ много, но у нас есть один Бог Отец, из Которого все» (); «но тогда, не зная Бога, вы служили богам, которые в существе не боги. Ныне же, познав Бога, или, лучше, получив познание от Бога, для чего возвращаетесь опять к бедным и немощным вещественным началам и хотите снова поработить себя им?» (). Христианство лишь отрицает изначальную власть природных богов над человеком. Они властны над ним, лишь если сам человек добровольно покорился им. Языческие боги для христианства суть демоны, т.е. начала, жаждущие власти над человеческой личностью, желающие поработить ее. Демоны желают закрыть человека от Бога. Языческое небо стоит между Богом и человеком.

– Или, на более ранних этапах просто человек, непосредственно контактирующий с природой и живущий в ее условиях – охотник, собиратель.

О гармонии

«Религия мешает коммунизму» (Е. Ярославский), особенно же мешает ему христианство. В самом деле, оно то, за что борется настоящий ленинец – земной рай и земные удовольствия для трудящихся, называет суетой сует и томлением духа.

Христианство – враг коммунизма главным образом потому, что оно – враг гедонизма, враг всяких учений, признающих наслаждение (телесное, интеллектуальное) высшей ценностью. Ну а если удовлетворение своих потребностей и получение наслаждений – не высшая ценность и даже противоречит высшим ценностям – то не высшая ценность и коммунистическая утопия («каждому по потребностям»), и тогда подобная цель вовсе не оправдывает средств, требующихся для ее достижения. Христианство – злейший враг революционных масс, рвущихся к счастью, к коммунизму.

Оно ослабляет классовую борьбу, как, впрочем, и всякую борьбу, цель которой – удовлетворение своих потребностей. Поэтому христианство сейчас не популярно в современном мире, зато популярно язычество. Люди, выживающие в современном мире и делающие в нем карьеру, понимают, что христианство этому не способствует, что они не могут обрести в нем духовной поддержки. Хотя это и не главная причина роста неоязычества в мире. Главное же – господствующая в обществе ориентировка на потребление, на удовольствие. Не надо потребление ассоциировать с неумеренным потреблением гамбургеров. Бывает и утонченное потребление, наслаждение искусством. Кто-то пытается приспособить христианство под этот культ потребительства. Я видел однажды баптистскую брошюру, которая имела такое заглавие: «Десять причин, почему Иисус лучше шоколада». То есть вам пытаются доказать, что потребление религии Иисуса может принести вам больше удовлетворения, чем принесет шоколад.

Люди чувствуют убогость такого христианства, но чувствуют также, что жить с настоящей религией Иисуса Христа они тоже не могут, им с ней некомфортно, она не только не оправдывает их жизненных ценностей, их ориентировки на удовольствие, но прямо противоречит им. «Демократичная мораль» не может ужиться с христианством. И тут на помощь приходит язычество.

Люди всегда имеют потребность в оправдании своей жизни. Им хочется не только жить хорошо, им еще хочется думать, что они живут правильно.

Какая главная цель язычника? – «Лад», жизнь в гармонии с собой и с силами космоса, природы (=богами). Люди уже стараются жить в гармонии с обществом, т.е. приспосабливаться: удовлетворять моде, удовлетворять запросам, которые выдвигает современное общество к человеку. (Мода может быть и на протест, и на нонконформизм). И вот им говорят, что гармония – это хорошо, это правильно, да еще предлагают удовлетворить свою тягу к таинственному разнообразными ритуалами.

Гармония стала желанным товаром. Не зря сейчас так популярен всякий фэн-шуй и проч. Гармония – это душевная сытость, удовлетворенность собой, не только хорошо, но и правильно. Это высший предел удовлетворения. И нет ничего более чуждого христианству, чем эта «душевная гармония». «Не мир принес, но меч» – эти слова относятся, прежде всего, к недопустимости соглашения человека со своими желаниями, недопустимости «душевного равновесия», недопустимости примирения Христа и Велиара, Бога и мамоны, которого требуется для успешного человека в современном мире. Нужна постоянная внутренняя борьба, а не гармония.

Хрущев верно обозначил цели социализма: обеспечить для всех такие блага, какими на Западе пользуются единицы.

«Нам, трудящимся, не надо такого бессмертия. Мы и на земле можем создать жизнь такую, которая полна была бы радостей». (Е. Ярославский)

«Глубоко был прав Короленко, когда он высказал свой поразительный афоризм: «Человек рожден для счастья, как птица для полета». Это нужно углубить – и птица, и рыба созданы для счастья, потому что летать – это счастье, потому что правильное функционирование крыла, руки, сердца, мозга – это и есть счастье. Когда весь организм живет полною жизнью, когда мы чувствуем себя счастливыми, тогда не приходит в голову вопрос, для чего это и какой этому смысл, ибо счастье есть последний смысл, оно дает ощущение блаженства самоутверждающегося бытия ». (А. Луначарский)

Вот что обуславливает то сходство коммунизма и язычества*, которое мы описывали выше. У них одна цель – гармоничное функционирование человека на земле. Бог здесь не нужен, свобода здесь не нужна, личность как вечный источник противоречий, сама являющая собой противоречие не нужна тем более. Не нужны источники тревог, сомнений. Лучше здоровая скотина, чем больной человек. Скотина вообще лучше – она естественнее, она гармоничнее. Гармония стоит превыше всего.

«Активно участвуя в круговращении природы посредством ритуала, мы можем достичь гармонии с потоками творящих сил, текущими сквозь нас, и благодаря этому жить счастливой, творческой и продуктивной жизнью для своего блага и во благо всей земли». (П. Кампанелли)

– Здесь не место об этом говорить, но и советское общество и общество потребления при всех своих различиях очень схожи, ибо их цель общая – рай на земле. И к язычеству они были одинаково благосклонны.

После публикации статьи «Неоязычество или Православие?» («ТД» №21, 23/2009) ее автор, Аэлита Арийская, получила множество откликов от читателей — как поддерживающих ее точку зрения, так и критически настроенных. Они-то и стали поводом для продолжения темы, и сегодня мы представляем новую статью, где Аэлита Арийская уточняет и развивает свою позицию.

Чернобог с Белобогом перунятся во Сварге, тем Мир в равновесии удерживается. Они суть одно и нет одного без другого.
(Карб ведания Белобога и Чернобога)

Живите в мире по Прави, Кривду минуйте, а Правду ищите.
И будите иметь Жизнь Вечную с Богами в Роде Великом.
(Карб ведания жизни праведной)

Rогда впервые в 2008 г. я узнала про Ведическое Православие древних славян, я поняла, что это то, чего мне не хватало в христианстве и что я интуитивно все время искала. Я удивилась, почему такие знания были от нас скрыты до сих пор, и увидела ложь, спрятанную в некоторых христианских апокрифах и прочих описаниях борьбы с язычеством (здесь я не касаюсь священных молитв и подвигов святых во благо человеческое, святое зерно взрастает на любой почве, в любой религии, так как идет от святых энергий).
После первых моих статей мне было много звонков. Люди, согласные со мной, благодарили, но были такие, которые спорили. Поэтому я хочу подробнее описать некоторые аспекты проблемы, как они представляются мне сейчас, хочу ответить на задаваемые мне вопросы. Также хочу сказать, что есть люди, увлеченные восстановлением из небытия Ведического Православия, и они просили меня не смешивать Веды и язычество. Я же понимаю так, что само понятие «язычество» — это как бы религия аборигенов, для чужеземцев — иноязычников. Т.е. мы — «язычники» для них, а они — чужеземцы, которые боролись за порабощение «язычников» всеми возможными методами. Поэтому все традиции и верования покоряемых славянских народов назывались под одну гребенку — «дикое язычество». Язычество — это национальная разновидность общей для всех арийцев (предков славянских народов) ведической религии. У всех языческих религий имеется общий корень, общая религиозная основа — ведизм. Другое дело, что они выродились позже, но все равно нелепо игнорировать гигантский духовный опыт наших предков.
Ведизм представляет собой объем знаний, записанный в тысячах томов, в отличие от христианства, умещающегося в одной книге. Простым людям прочесть и изучить ведизм нелегко, поэтому создавались упрощенные и национально ориентированные варианты ведизма. Имеются разные формы язычества: и упрощенные, и развитые, и в определенной степени отклоненные и искаженные от общего ведического корня. Были и такие отклонения в те далекие времена, как «злые язычники», не признающие Всевышнего как Единое Начало. Чтобы дискредитировать язычество, христиане первым делом рассказывали басни о том, что язычество требует человеческих жертвоприношений. Но ведь христиане сами сожгли на кострах миллионы людей, причем самых лучших, умных, им не нужны были такие, а нужны были слабоумные рабы и религия их создавалась для слабоумного человечества.
Главное отличие христианства от язычества в том, что христианство умышленно закрывает людям знания о мире в целом, о Космосе, о Вселенной и уводит людей в сторону описания похождений отдельной личности — богочеловека Иисуса Христа, где он бывал, что делал и кому и что говорил, самокопание в своей душе, возможно, и неплохо в целях самовоспитания, но не нужно забывать, что человек — не центр Вселенной, а всего лишь маленькая песчинка в ней и должен понимать космические законы и их влияние на жизнь Земли и людей на ней. Язычество — это знания о мире, данные в образной и символической форме. Эта форма помогает простым людям понять сложные вещи с помощью житейских аналогий.
В «Книге Велеса» разделяется русское славяно-арийское православие и некоторые формы существовавшего тогда язычества:
«Мы были Богами хранимы от многих, называемых язычниками…»
«Мы отошли от гор Карпатских к Киеву. Но и там также мы враждовали со злыми язычниками…»
«Слава Богам нашим! Имеем истинную веру, которая не требует человеческих жертв. …Мы смеем полевую жертву давать и от трудов наших проса, молока, туков… Такое всякое греки наговаривают на нас, что мы приносим человеческие жертвы, а то ложная речь есть, воистину имеем иные обычаи. А тот, кто хочет повредить другим, говорит злое…»
«Се, Боги русские не берут жертвы людские, и ни животные — единственно плоды, фрукты, цветы и зерна, молоко, сурью питную, на травах сброженную и меды…»
Славянские народы славили Правь и были испокон веков православными. Заметьте — Законы Прави назывались «поконами», отсюда и понятие «испокон веков».
Давайте попробуем проследить возникновение ведийского и семитского направлений в религиозном развитии человечества.

Религия черных
и религия белых.
Рама — учитель
Ведического
Православия
По некоторым эзотерическим учениям, сначала господствовала Красная раса. Она занимала континент, называемый Платоном, по египетским традициям, Атлантидой. Великий катаклизм уничтожил ее, остались только индейцы Северной и Южной Америк и полинезийцы. После Красной расы на Земле господствовала Черная раса, высший тип которой — абиссинцы и нубийцы. Черные наводнили юг Европы, но появившаяся Белая раса их оттуда вытеснила.
Белые шли с севера. До сих пор остался у белых страх перед дьяволом, и он черного цвета, а черные отплатили белым за это оскорбление и сделали своего дьявола белым. Во время своего господства черные имели религиозные центры в Верхнем Египте и в Индии. Их общественный строй представлял собой абсолютную теократию. Наверху — жрецы, которых боялись, как богов, внизу — кишащие, как в муравейнике, племена, даже без признаков семейного начала, с женщинами-рабынями. Их жрецы обладали глубокими познаниями, они признавали божественное единство и создали звездный культ. Однако между наукой черных жрецов и грубым идолопоклонством народных масс не было посредствующих звеньев. Религия являлась здесь царством силы, поддерживаемая страхом, и боги изображались страшным драконом на знаменах и над дверями храмов жрецов.
Если Черная раса созрела под палящим солнцем Африки, расцвет Белой расы совершался под ледяным дуновением Северного полюса. Гонимые похолоданием, они, золотоволосые и голубоглазые, шли с севера через леса, освещаемые Северным сиянием, в сопровождении собак и оленей. Они создали культ священного огня и внесли в мир тоску по небесной родине. Отличительные признаки этой расы — потребность индивидуальной свободы, чувствительность и преобладание интеллекта, склонность к единоженству, к брачному началу и семье, культ предков. Потребность в индивидуальной свободе, соединенная с общественностью, создала институт клана с его избирательным началом. Белая была еще молодой, полудикой, а черные уже имели цивилизацию и свои циклопические города. Война была не на равных условиях. Побежденные и уведенные в плен, белые становились рабами черных. Начало происходить смешение рас.
Фабр д`Оливе, французский эзотерик XVIII-XIX вв., удивительный провидец доисторического прошлого, бросает яркий свет на происхождение семитических народностей и народов арийской расы. Там, где белые колонисты подчинились чернокожим народам, признав их владычество и получив от их священников религиозное посвящение, там, по его мнению, образовались такие семитические народы, как египтяне, арабы, финикийцы, халдеи и евреи. Другие арийские цивилизации — иранская, индуистская, греческая и этрусская — возникли там, где белые покорили черных. Также к числу арийских племен мы причисляем все белые народы.
«Течение семитическое и течение арийское — вот два потока, которые принесли нам все наши идеи, все предания и религии, все искусства, науки и философии. Каждое из этих течений несет в себе противоположные понятия о жизни, и только из примирения и гармоничного сочетания этих противоположностей получится истина. Семитическое течение содержит высшие абсолютные принципы, идея единства и всемирности во имя Верховного начала в осуществлении своем ведет к соединению человечества в одну семью. Арийское течение заключает в себе идею восходящей эволюции во всех земных и сверхземных царствах и ведет в своем применении к бесконечному разнообразию, выражающему все богатство природы и всю сложность стремлений души. Семитский гений спускается от Бога к человеку, арийский гений восходит от человека к Богу» (Эдуард Шюре. Рама. Арийский цикл).
Э. Шюре пишет:
«Скифы и кельты нашли богов и многочисленных духов в глубине лесов. С незапамятных времен ясновидящие женщины пророчествовали под сенью деревьев… Но эти женщины, действовавшие в начале с благородным вдохновением, сделались впоследствии честолюбивыми и жестокими, превратились в злых волшебниц. Они устраивали человеческие жертвоприношения…»
В связи с культом предков и для устрашения народа жрицами (ведьмами) стало практиковаться жертвоприношение людское, хотя в других источниках, например, у В. Шемчука, деятельность ведьм представлена очень благообразно: так, детей-сирот якобы уведя в печи — для всех, на самом же деле прятали от всех, воспитывали и обучали их в дальнейшем в тайных колониях в лесу, откуда и появлялись жрецы и волхвы-бродяги, которые, переходя из селения в селение, давали знания. Жертвоприношения, как мы знаем, имели место: так в Скифии в могилу с умершим воином отправлялся его конь, жена и рабы. В Керчи есть древние могильные плиты, где изображен хозяин и слуга, хозяйка и слуга. Ясно, что рабов отправили вслед за хозяевами. Это поклонение смерти, потустороннему миру, пращурам. В Италии создавались «родные пенаты» принося в жертву детей, замуровывая их в стены домов.
Как пишет Э. Шюре, «три тысячи лет до Р.Х. в Скифии в школе жрецов жил молодой человек по имени Рама, глубокая душа которого и ясный ум возмущались при виде кровавого культа. Рама, «свыше вдохновленный миротворец», решил излечить свой народ от нравственной язвы. Избранный главой жрецов он отдал приказание всем коллегиям друидов положить конец человеческим жертвоприношениям. Некоторые были против. Так белые народы разделились на два лагеря… Чтобы не допустить братоубийственную войну между народностями Европы, Рама решил увести своих последователей — избранников расы в самое сердце Азии. Он основал культ священного огня, запретил кровавые жертвоприношения навсегда, основал новое совершение поклонения предкам — гимном у домашнего очага.
Рама развил и оформил высшие инстинкты своей расы. Чтобы украсить жизнь, установил празднества весны и плодородия, лета и жатвы. Как монарх Рама полностью удовлетворял законам Ману. Он знал тайны растений и умел врачевать, также совершал чудеса — умел пускать в ход против своих врагов чары. Черные жрецы имели обыкновение содержать в своих храмах огромных змей и птеродактилей, редких потомков допотопных животных, которым заставляли поклоняться как богам и отдавали им на съедение военнопленных. Иногда Рама являлся в такие храмы и при свете факелов выгонял, укрощал и приводил в трепет и змей, и жрецов.
Он был белым демоном для черных. Рама стал духовным царем земли и распорядителем Индии благодаря своей духовной силе, гению и доброте. Народы преклонялись перед ним, как перед небесным благодетелем. Под знаменем Овна ученики его широко распространяли арийский закон, который провозглашал равенство побежденных и победителей, отказ от человеческих жертв и рабства, уважение к женщине у домашнего очага. Великий основатель арийских культур создал в центре Азии — в Иране — народ, общество, вихрь бытия, который должен был светить миру во всех смыслах… Колонии арийцев распространялись в Азии и в Европе, принося с собой свои нравы, свои культы и своих богов. Так появилась и распространялась ведическая вера».
Черные, имея опыт рабовладельческого уклада, создавали религии, способствующие поддерживать этот уклад и не мешать дальнейшему развитию общества, движимого материальными законами — это формирование феодальных отношений, затем капитализма. Как ни печально признать, но именно религия христианства способствовала достижению цели — подчинению и закабалению белого человека, нрава свободного и дикого, это ведь не отсталые представители черных — идеальные рабы. Потребовалась инквизиция, чтобы убрать всех непокорных «ведьм» и «кощунов». Понятия «ведьма» (ведающая мать), кощуны (ко щуры — взывание к предкам у славян) приобрели в период христианизации иной смысл: ведьма — злая колдунья, «не кощунствуй» — будь верен христианскому богу, не обращайся к предкам. Также понятие «крамола» — «к Ра молю» — славянское обращение к своему богу солнцу стало понятием ереси.
Началась борьба с «крамольниками» да «кощунами» и «ведьмами», которые обрисовывались и пропагандировались только с преувеличенно дурной характеристикой. В Восточной России же было больше православия, данного Рамой и Колядой, народы ее по проповедям первых апостолов знали о христианстве, нормально относились к нему, как к религии, но и свою веру не собирались забывать и отходить от нее. Слово «вера» — понятие древнеславянское и означает «ведать Ра» (ве-Ра, в-Ирий) — «солнечное знание» — ведать своего бога, поэтому и вера в душе у славянских людей осталась прежняя — православная (путем Ра славить). Вообще слово «вера» относится только к православию, а христианство — это только религия.
Волхвы предсказывали рождение Мессии как Пророка, который принесет духовное учение погрязшим в материализме, который станет целителем душ, а не только исцеляющим физические уродства и болезни тела, станет глашатаем светлых ведических заветов в стране Тьмы. Он приходил восстановить Духовный Храм в Иерусалиме, так как там уже процветал только дух торговли. Он призывал не менять древнейшие духовные традиции Иерусалима и приходил только к заблудшим овцам дома Израилева, а не к язычникам, о том и говорил своим апостолам.
Но… не был принят и был казнен, а вот понятия смирения, терпимости и покорности были доведены до масс, причем для покорения язычников — именем Христа, а истинная суть учения Иисуса утрачена.
В славяно-арийских ведах народности по своему психотипу делятся на варны: ведуны (белые — русичи и т.д), витязи-воины (красные — амер. индейцы), веси-хозяева (иудеи, китайцы) и шудры — рабы (черные — негры). Представьте ситуацию: храм Духовного Центра мира захвачен людьми, принадлежащими к варне веси — хозяев-торгашей, во что они превратят этот Храм? В торговый дом, и все древние духовные традиции ловко перепишутся под новый стиль, удобный весям. Народы же ведические (или языческие) будут «перевоспитаны» под их лад, древние книги их знаний будут сожжены. Вот следствие передачи духовных истин от наших предков ведом Мельхиседеком к веси-хозяину Аврааму. Человечество пошло по пути развития рабовладельческих, торгово-производственных отношений, затем — всплеск технического прогресса, но вместе с этим падение духовности и морали, экологическая разбалансировка и экономический кризис. Есть пример иного пути развития — Индия. Она явилась нам теперь как хранительница древнейших традиций, дающая надежду восстановить их и пойти путем духовного развития.

* * *
Спрашивали у меня, как я отношусь ко Льву Силенко (украинец, эмигрировавший в Канаду после ВОВ, основавший возрождение украинской национальной веры — РУНверы). Приемлю возвращение к древним корням, но не приемлю такого украинского национализма, направленного даже против кровного брата руса. Его политика борьбы с «русским игом» разделяет и разъединяет славянские народы, а это то, что может привести только к ослаблению и порабощению. Наоборот, русским, украинцам и белорусам нужно быть вместе, как, например, и болгарам. Болгарская провидица Ванга говорила, что Болгария выживет только, если будет с Россией.
А что пишется в «Книге Велеса»? (В дальнейшем я буду приводить цитаты из Свято-Русских Вед — «Книги Велеса», написанной волхвом Ягайло Ганном в IX веке н.э. в переводе с древне-славянского А.И. Асова.)
«Вспомним о том, как при отце Арии был единым род славян. А после отца три сына его разделили род на три рода. А потом русколане и венеды разделились на два рода. Так же было и с борусами, которые разошлись на две части, И потому мы имеем около десяти родов… И потому мы проливали вдесятеро больше крови и пропадали от малого врага. Учтем это и пребудем в одном роде до конца.»
«Но за десять веков забыли мы, кто — свои, и потому роды стали жить особыми племенами… И из-за того пришла на Русь усобица. А в другое тысячелетие мы подверглись разделению, и тогда убыло самостоятельности и пришлось отрабатывать чужим дань: вначале — готам, которые крепко нас обдирали, а затем — хазарам, которые убивали.»
Доказать что-либо простому обывателю бывает очень трудно. «А вот откуда эта Книга Велеса? Да ее люди написали и насочиняли, а вот Библия от Бога», — так часто говорят. Но ведь Библию тоже писали и переписывали люди, и «божественные слова» могли исказить по недопониманию до неузнаваемости. Например, чем была библейская «манна»? Манной, которой длительный срок и в достаточном количестве питались иудеи в пустыне. Сейчас ученые, по древним арамейским писаниям изучая описание бога по имени «Ветхий днями», дающего эту манну людям, поняли, что там описывается не бог, а машина, производящая манну, возможно, из водорослей. Просто не знакомые с техникой люди для описания аппарата использовали знакомые им человеческие качества, потому и выглядел у них бог очень странно: «верхний череп» — вместилище соков — верхний мозг, «нижний череп» содержит небесное масло, у древнего бога четыре глаза, один из которых светится изнутри (мощный источник света, падающий на водоросли), волосы росли из лица и врастали обратно в лицо и по ним текло священное масло и т.д.; в конце концов, образовавшаяся из соков манна собиралась в «яичках» (сборниках) и выводилась наружу через «пенис» (кран) (по книге «Зогар» — мистическое учение Каббала).
По субботам машина не работала и подвергалась промыванию, с тех пор и сохранились у иудеев субботы, когда нельзя работать. Ессеи были хранителями машины. Когда читаешь в Евангелии от Ессеев о водных процедурах, то невольно приходит мысль, что пишется о промывании какого-то робота, а не человека. Царь Соломон выстроил для поклонения этому странному аппарату целый храм. Аппарат был уничтожен во время разрушения этого храма.
А вот еще подробное описание пророком Иезекилем «животных», появившихся, когда «отверзлись небеса»: «четыре лица, четыре крыла.., когда они шли, то на все четыре стороны». Я привела лишь миниатюрную выписку из очень большого и детального описания «небесных животных», которое даже заинтересовало современного американского инженера Блумриха, и он по описаниям пророка сконструировал колесо, вращающееся во все стороны и получил патент на изобретение в 1974 году. Также реконструировал вид грузового космического корабля, увиденного пророком. Библейские чудеса — это просто встречи с космическими пришельцами.
«Книга Велеса» писана волхвом, но в ней описана истинная замалчиваемая история Руси и прочих славянских народов. Описана самими руссами, а не иностранцами, и книга эта дает возможность увидеть древнюю Русь изнутри, до христианизации. Далее писание заканчивается. Описывается, как жили православно, как сражались за свои земли с захватчиками. Описываются нравы народа, живущего от собственного труда, а не прихлебателя манны дармовой.
Есть несколько современных переводов «Книги Велеса», но вы так же можете прочитать сами древний текст, попытавшись овладеть древней грамотой. Это несложно, некоторые буквы вообще узнаваемы, просто немного иначе, витиевато изображены. Но есть и неизвестные нам буквы, хотя слова — русские и понятные, только древние. На одной странице современной книги приведен текст в древнеславянской грамоте, а на другой — в современной.

Забытые боги
и герои славян
Библейский текст вторичен, по крайней мере, можно доказать, что он заимствован из древних писаний шумеров. Шумеры примерно за 2300 лет до нашей эры начали записывать славное прошлое своего народа, Моисей писал свое Пятикнижие и увел народ в пустыню за 1200 лет до н.э. Сюжетная нить в шумерском эпосе о Гильгамеше идет параллельно с Книгой Бытия в Библии, несомненна параллель и рассказов о Всемирном потопе в эпосе и в Библии. Отец людей Утнапиштим, как и Ной был предупрежден богами о грядущем наводнении и получил задание построить барку… Такая же история о вороне и голубе, которых выпустили. Такая же история была с прародителем славян венедов Ваном, который был человеческим сыном богов, и потому был предупрежден о потопе. Мать Ноя тоже родила Ноя от «сыновей неба, которые обронили семя в ее лоно», как объяснил Енох своему внуку Ламеху про свою жену и сына Ноя, очень странного ребенка, не похожего на других детей. Гильгамеш тоже был зачат матерью от «бога», прибывшего с небес, и, родив его, мать положила в корзинку и отправила вплавь по реке. Подобная история была и с Моисеем, да такая же история была и с Кришной. Моисей вырос при египетском дворе, был способным и образованным человеком и наверняка имел доступ в помещения библиотеки. Мог эпос о Гильгамеше попасть от шумеров через ассирийцев и вавилонян в Египет, а юный Моисей найти его там в библиотеке и приспособить для своих целей?
Саргон I (2334-2279 гг. до н.э.), основатель третьей ассирийской мировой империи, был прогрессивным правителем. Он велел собрать в гигантской библиотеке ценные трактаты. Обнаружены предания о сотворении мира и о Всемирном потопе, более древние, чем библейские рассказы. Описание сотворения мира в Библии состоит из 31 стиха, намного более древнее ассирийское написано на семи глиняных табличках (с обеих сторон) и содержит более 1000 строк.
Древнеиндийский эпос «Махабхарата» по объему больше Библии и возраст его основной части не менее 5000 лет. В первой книге «Махабхараты» незамужняя Кунти приняла бога Солнца и родила потом сына, испускавшего свет, подобно Солнцу, но, боясь позора, положила ребенка в корзину и отправила по реке. Как это похоже на историю с Моисеем!
Мистический год майя, с которого начался их календарь, восходит к 3114 году до н.э. Доказательства тому имеются в надписях майя на камнях. Промежуток до начала египетской культуры составляет всего несколько сот лет. Те же ступенчатые пирамиды, да еще у майя много изображений людей, управляющих летательным аппаратом, людей, одетых в костюмы космонавтов, схемы летательных аппаратов, взлетные площадки в горах. Белые боги майя явно были космического происхождения. Как и в индийском эпосе (полеты бога Индры и выбранного им человека), так и у майя в «Пополь Вух» есть описания полетов людей с богами. И здесь есть параллель с рассказами о библейских Енохе и Илии — вознесение их на небеса на огненной колеснице. Об этом в Библии упоминается вскользь, а детальное описание космических полетов Еноха утеряно, не исключено, что специально. Зато остались абиссинские переводы Книги Еноха и славянские писания о путешествиях Еноха. Но эти космические полеты — это уже другая история. А я хочу сказать, что у народов есть свои легенды о прошлом и даже более древние, чем Библия, и почему мы не должны их знать? Попробуйте в Индии найти Библию. Вы там ее не найдете. Да и она там может относиться только к разделу мифов, легенд и сказок.
В Библии есть легенда, как воды Красного моря расступаются перед Моисеем. Образ расступающейся воды традиционен для рассказов о переселяющихся народах в ведической традиции. Также расступались воды и перед патриархом Мосем, сыном Трояна, а в Ведах Индии перед риши Вашвамитрой. Но у всех этих преданий единый праисток: легенда о расступающихся водах Белого моря, когда Белые воды расступились перед родами славян и по открывшемуся пути славяне перешли на новые земли, где и основали Новый город. Это самое древнее из известных преданий, и относится оно к началу Сварожьего круга.

Трансформация Ярило (Юрий)
— Егорий Храбрый — Иегова
— Георгий Победоносец
Я писала, что летоисчисление у славян было еще до рождества Христова и начиналось с празднования дня весеннего солнца — Ярилы Вешнего (Юрий — Ярило), или, как в народе называли его позже, Егория Храброго, славянского воина-асура, символизирующего свет, солнце, добро и победившего змея-дракона. Возможно, это была победа в войне и восстановление мира с Древним Китаем — Аримией. А может, и действительно, с драконами — инопланетными пришельцами из созвездия Ламии. Это произошло 6 мая, 7518 лет назад. Этот день называли Днем Сотворения Мира в Звездном Храме.
75 веков славяне праздновали приход лета 23 апреля/6 мая — Ярило Вешний, или Егорий Голодный и уход лета 25 ноября/9 декабря — Ярило Мокрый, или Егорий Холодный. Сейчас об этом не знают, сказ о Яриле был трансформирован в сказ о Георгии Победоносце, и славянский праздник пробуждения природы, весны превращен в день христианского святого Георгия Победоносца — великомученика за веру Христову против язычества. Это герой даже не славянского происхождения, выросший в имениях своей матери в Палестине во времена Диоклетиана, а это всего лишь III век нашей эры.
Все древние сказания о Яриле на белом коне «обросли» христианскими атрибутами. Древнейший подвиг русича 75-вековой давности приписывается палестинцу 16-вековой. Так главный языческий герой полностью вытравлен из памяти славянских народов. Хотя на некоторых старых иконах Георгия Победоносца у него на лице изображен солнечный диск. Как-то загадочно христиане объясняют, что Георгий символизирует еще Солнце. Языческий символ и герой, который боролся против язычества?!
А какая придумана страшнейшая до жути и жестокая до бесчеловечности история про мучения этого святого христианина от рук «злых язычников»! Описания составлены так, чтобы пробуждать у людей ненависть к язычеству.
Мода поменялась, от многобожия нужно было перейти к единобожию. А может, просто к единовластию? Легенды ловко перекраивались, перешивались под новый стиль.
Был мне звонок из Керчи, мужчина доказывал, что герой руссов, победивший змея-дракона, которого в народе помнили, как Егория (или Юрия) — это просто отголосок имени бога Иегова, в свою очередь, происходящего от имени египетского бога Гора. Возможно, Егорий — позднее имя героя, когда народ и стал его связывать с Иеговой как высшим божеством, но только все это уже чужеземного происхождения, перекроенного. Иегова — бог Черной (семитской) расы, а я пишу о богах Белой расы, которые нам ближе по складу натуры, души, которые были богами наших предков. Хотя, если предположить, что, если когда-то духовный центр руссов и был в Иерусалиме (Ру-салим — центр русского справедливого мира), то этот центр белых был побежден черными в эпоху Ночи Сварожьей, а Ярило, Юрий был трансформирован в Иегову.
Всевышний един, но в нем есть все — белое и черное. Всевышний, всеобъемлющий бог у семитов — Яхве, Всевышний бог у славян назывался Вышня. Вышня объединял в себе все и всех, все Мироздание, также богов, которые выполняли свои конкретные функции (например, боги Род и Лада — зарождали, ладили жизнь) и всех других богов. Бог Сварог создал нашу Землю и Небо, нашу Галактику из звездной пыли, огня и воды (сварил, сварганил) вращением вокруг оси нашей Галактики — центра бел-горюч камня Алатыря.
Очень сложная картина мира и происхождения, но созвучная с современными взглядами. Как будто некие более разумные сущности рассказали нашим предкам, с тогда еще не совсем зрелым, полудетским сознанием, прекрасную сказку об устройстве Мироздания да еще научили жить по справедливости да в ладу и мире. Человеческое мышление развивалось поэтапно, от дикого, полуживотного сознания через мифическо-сказочное восприятие мира до современного научно-философского. Все славянские боги — это сказочное отображение реальности.
Как еще ребенку рассказать об устройстве Вселенной? Боги (или просто более высокоразвитые существа, чем люди того времени) подарили людям корову, она дает молоко, а вот из молока можно приготовить творог, сыр и т.д. На этом примере и объяснили происхождение всего Мироздания. Потому у древних славян богиня Корова Земун разлила молоко — это Млечный Путь, наша Галактика, которую Сварог вращает вокруг Алатыря. Так, вращая, он «взбил», создал Солнце и нашу Землю, и другие планеты. А Боги Ра, Хорс, Ярило — солнечные боги, как существуют боги других планет. На взгляд христиан, это дикое язычество, но оно ближе к истине, чем «плоская» фантазия о плоской земле на трех китах, и о том, что небо, солнце и звезды развешаны над ней, только чтобы человеку светить. За любые астрономические знания христианские инквизиторы отправляли еретиков на костер — вот, кто творил чудовищные сказки. Мрак и темнота поселились в сознании людей, а славянские ведические сказки были объявлены «диким язычеством», колдовством.
Что-то непонятное происходило с мировоззрением, с религиями. Когда-то Бог Коляда дал славянам очень точный календарь — «Коляды дар». Это полная астрономическая картина вращения нашей Вселенной и нашей планетарной системы в ней. По древнеславянскому календарю, мы сейчас проживаем эпоху Ночи Сварога, царства Чернобога, так как находимся на наибольшем отдалении от центра Вселенной. Сейчас происходит поворот, и мы начнем двигаться по эллипсу в другом направлении, т.е. будем приближаться к рассвету. Чары Чернобога развеиваются и наступает время Белобога — время Дня Сварога. Сознание людей будет просыпаться, восторжествует справедливость и белое станет действительно называться белым, а черное — черным, а не наоборот.
Что касается связи «Егория» и «Иеговы». По-моему, она даже противоположная. Иегова в день самого короткого, слабого Солнца, 25 декабря, на радостях, что у него родился сын Иисус, открыл врата иного мира и выпустил всех обитавших там, а Егорий у славян открывал врата природе, т.к. день празднования Егория у славян был весной 23 апреля/6 мая, когда природа пробуждалась. Открывались врата новой жизни, нового лета. У славян летоисчисление мерилось летами, а понятие «год» вошло только с петровскими преобразованиями — «gott», и «с Новым годом» означает «с новым (обрезанным) богом». Началом года стали считать седьмой день после рождения Христа — день символического обрезания.
Рождение Христа было выбрано в день самого низкого Солнца — 25 декабря и символизировало рождение нового солнца. Тут и выходят все темные обитатели иных миров в разгул под низким Солнцем, но это ведь не весенне-летнее пробуждение природы и сил жизни. Зима — время царствования богини смерти Мары и Чернобога, время, когда природа засыпает, умирает, а вот весной она просыпается и рождается вновь, это время богини Живы и Белобога. Весной Христа распяли, но он воскрешает. По-моему, Иегова с обрезанным годом и Егорий с летами жизни — разные личности, точнее, духовные сущности: один — бог семитов, а другой — солнечный бог и герой славянского народа. Вместо лета 7208 от с.м.з.х. (сотворения мира в звездном храме), после «обрезания» летописи Руси появился 1700 God (Gott) от A.D. (нашей эры) — 1700 Бог от Ада. Это не относится к Христу от детей Солнца — ессеев, истинному пророку-спасителю, он лишь послужил праобразом для Христа иудохристианства.
В славяно-арийских Ведах был Крышня (Крышень, Кресень) — земное воплощение Бога, дитя непорочного зачатия Махадевы, в христианстве — Христос (Хресень) — сын еврейки девы Марии при непорочном зачатии от бога Иеговы. Для славян это еще одно земное воплощение Всевышнего Бога после воплощения Крышеня.
Что касается египетского бога Гора, то такой бог, почти одноименный, есть и у славян, и у индусов — Гоаранга, Натайгор. Кстати, рождество Христа 25 декабря и, соответственно, Господне обрезание через семь дней 1 января — только у католиков, а в православии эти праздники с поражающей дальновидностью все-таки перенесены по новому стилю на 14 дней, т.е. рождество — 7 января, а Обрезание Господне — 14 января и не совпадает с празднованием Нового Года, так что получаются разные праздники: 1 января — только гражданский Новый Год, а не празднование еще и обрезанного бога.

Аэлита Арийская
г. Симферополь
(Окончание следует)

"Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие"

По статистике, около 40% людей, которые считают себя православными, не верят в Бога. То есть православный атеизм - обычное явление. Православное язычество тоже довольно распространено, но его с помощью опросов выявить сложнее. Под термином «православие» сейчас скрываются два абсолютно разных явления: православное христианство и православное язычество. Последнее ничуть не менее распространено, чем первое. Во времена СССР, когда православие было гонимо, такого явления, как православное язычество, представить было нельзя. Все язычники дружно поклонялись Вождю Революции. После краха союза у жаждущих создать себе кумира появился большой выбор. Среди многочисленных вариантов было и православие, воспринятое и развитое в совершенно особом духе. Вот несколько принципиальных черт этого удивительного явления, которые мне показались самыми вопиющими.

Добро должно быть с кулаками

Это святое и твердое убеждение православных язычников. Не будем даже приводить цитаты Евангелия, утверждающие противоположное, иначе придется переписать пол-Евангелия. Отметим другое - в общем-то, это очень древняя основа дохристианской нравственности и законности. Вариациями являются утверждения вроде «цель оправдывает средства», «кто победил - тот и прав», ну и собственно «око за око, зуб за зуб», чему Христос противопоставляет свое «подставь левую щеку». Крайний вариант такого языческого понимания добра можно например, увидеть, в самых примитивных языческих мифах, например, мифах сибирских народов, где смачно описывается, как добрый персонаж, победив злого, вытаскивает из него кишки и отпиливает половые органы.

В отличие от христианство, где Бог ясно говорит, что «моя сила совершается в немощи», православные язычники всегда рады помочь божьему воцарению при помощи силы. О всемогуществе Бога тут речи не идет - без православных он ведь со злом не разберется! В этом плане католичество, конечно, обскакало православие: чего стоят одни крестовые походы. Может быть, за счет этого современным православным так хочется быть воинами христовыми. Тяга к созданию «православного воинства» по образцу рыцарских орденов породило моду на православное казачество.

Ненависть к врагам

С принятием насилия тесно связана такая черта православного язычества, как ненависть к врагам - первейшая доблесть для языческого мировоззрения, но недопустимая по Христу: «И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» (Мф.5:47)
Вот, например, мой показательный диалог с руководителем одного из миссионерских (!!!) отделов РПЦ.

А.: Вы о ЧЕМ хотиете услышать?
Дарья: Эх... Ну вот ведь если я начну говорить, что мне трудно поверить в святость Александра Невского, ведь это ж ни к чему хорошему не приведет... Поэтому я и пишу что-то там на задворках интернета, и не лезу особо в чужой монастырь.
А.: А почему не можете?)))
Дарья: Не, лучше не стоит:) Я ж говорю - ни к чему хорошему не приведет:)
А.: Ну Вы же верите в то, что Бог будучи Единым по-существу, Троичен в Лицах? (с точки зрения логики - это абсурд). Я думаю в сравнении с этим, поверить в святость Александра Невского не составляет труда. А что, собственно Вас смущает в Александре Невском?
Дарья: Верю, конечно! Тут же не в логике дело. В Александре смущает нарушение христовых принципов. Но мы жеш говориле об этом.
А.: Ну например - каких принципов? У меня память плохая)))
Дарья: Ну там, людей убивал и призывал это делать.
А.: А кого он лично убил и когда призывал "Убивать людей"!
Дарья: Он был военноначальников, хотя может я чего не знаю, и он призывал своих воинов обнимать и целовать противников на поле боя.
А.: Он же был не сумасшедший! Вы ж тоже своих недругов не целуете!
Дарья: Ну тогда Христос был сумасшедший. В этом логике - на 100%. В этом как бы и оригинальность учения.
А.: Не богохульничайте! Вы вот своих недругов не целуете. Вы сумасшедшая? Или жестокая?
Дарья: Я стараюсь, и иду в направлении этого сумасшествия. Мудрость мира есть безумие перед Богом. И да, конечно, христос призывал целовать своих недругов, думаю, цитаты не нужны. Так что в этой логике он был вполне сумасшедший.

На наивные призывы вернуться в христианскому пониманию борьбы я постоянно слышу обвинения в «толстовстве», и вообще получаю острейшую реакцию. Что, в общем-то, закономерно. Ведь мир ненавидит настоящее христианство, как и обещано Христом. Только вот граница проходит отнюдь не между геями и православными, как кажется, а как раз между православными и псевдоправославными: «Он (Христос) учил тому, как очистить, как преобразить сердца человеческие, как сделать их храмами Духа Святого, как сделать их вместилищами любви Божественной. За это возненавидел Его мир, ибо мир этого не хочет, хочет совсем другого. Мир руководствуется не заповедями Христа, а законом борьбы, законом, который исповедует мир: "В борьбе обретешь ты право твое"»

Кесарю - Божье

Православное казачье воинство отличается тем, что хочет равно служить богу и государству, что прямо запрещено Божьим словом. Помесь христианской и государственной атрибутики, христианской и военной, радикальный патриотизм всех видов и оттенков - все это прямые черт ереси царебожия , "опричного мистицизма". Да чего там далеко ходить, процитируем обновленный "символ веры" : «Верую, Господи, в Православное Царское Саможержавие, Духом Святым клятвенно утвержденное на вечные времена освященным Собором и русским народом для мира и благоденствия нашего отечества и для спасения души, как учили о том же и все святые угодники Божии русские последних веков. Амин ь». Взамен Царствия Божия предлагается русская державность, понимание которой может дойти до того, что Сталин - великий православный самодержец. У православных язычников не укладывается в голове, что необходимо выбрать, кем быть - гражданином земли или гражданином неба. Гонимыми на земле, как и заповедовал Христос, или наоборот - полноправными хозяевами на земле.

Церковь в этой логике воспринимается, по сути, как часть часть аппарата земного царства, своего роде «комитет по нравственности». А царь - богопомазанник, как в языческой традиции, где родословную Царя возводили к богам.

Гордость

Это самое прекрасное и вкусное в языческом православии: гордость - смертный грех, воспринимаемый как доблесть, тоже в полном соответствии с языческой традицией: православные язычники гордятся родиной, народом, верой православной. Если бы верой нельзя было гордиться, они бы и не были православными - а были бы, например, комсомольцами. Но обстоятельства сложились иначе.

. «Патриотичное национальное православие»: поклонение традиции и ритуалам

Тут я позволю себе привести большую цитату из статьи Сергея Худиева:

«В Южной Корее много христиан, чуть меньше — буддистов, но обе эти религии пришлые, «импортные». Местным является корейский шаманизм — шаманы (или, часто, шаманки) должны привлечь добрых духов и отогнать злых, склонить духовный мир посодействовать успеху в делах, здоровью и процветанию, исправной работе механизмов и счастью в личной жизни. Несмотря на то, что Южная Корея — высокоразвитое технологическое общество, шаманы не сидят без работы, совершая обряды благословения домов, машин и офисов.
Большинство Японцев называют себя неверующими — однако почти все они участвуют в ритуалах Шинто (Синтоизма), поклонения духам природы, мест, или выдающихся предков. Культ носит сильный националистический оттенок, и в императорской Японии он был государственным. Участие в его обрядах — способ пережить и подчеркнуть свою «японскость», свою гордую верность национальной традиции.
Запрос общества к Церкви — это шаманизм и немного шинто. Мне доводилось слышать горькие жалобы священников, что их воспринимают именно как шаманов, «белых магов». Люди полагают, что священнодействия должны обеспечить исправность машины, удачу в делах и победу нашей сборной. Они не хотят слышать слово Божия, не хотят понять, кто такой Христос и зачем Он пришёл, не хотят переменить свою жизнь — их запросы мог бы с большим успехом удовлетворить шаман, чем священник. Другой запрос — на национальную идентичность. Церковь — единственный институт, связывающий нас с нашими предками, стержень, основа русского мира. Что же, национальное чувство само по себе не дурно. В Божием замысле мы связаны с нашими семьями, нашими согражданами, нашими предками и потомками. Но главное в Церкви — совсем не это».

Статья Сергея Худиева озаглавлена «Неприлично скромные запросы». Действительно, запрос псевдоправославных - это запрос на православие как на разновидность «родноверия» вроде япоского шинто.

Какое уж тут самосовершенствование и обретение Царства Божия, и уж тем более «второе рождение» в крещении: в православии вместо этого упорна ищется опора для уже существующего мировоззрения, в том числе суеверий и комплексов. Христианство - учение вообще революционное, чтобы принять тему о любви к врагам, нужно пережить большой внутренний переворот. Но православные язычники ищут совсем другого: для них православное родноверие с его обрщащенностью в прошлое, это реализация старсти к консервации, комплекс человека в футляре. Естественно, для такого использования православное христианство приходится сильно обкорнать до православного язычества, убрав из него всякие неудобные неязыческие штуки вроде космополитизма (и «уранополитизма») и непротивления злу.

Четкое отделение жизненного и «священного»

Так как православие для православного язычника - это только инструмент, а никакой не центр существования, то, соответственно, собственно вере отдается очень небольшое гетто, эдакий «красный уголок». Священное - это в храме, на алтаре, на крестном ходе. По принципу «принес жертву и свободен». В жизни следовать Евангелию - ну нет! Я же жертву уже принес, откупился! Точно также неприемлема мысль от том, что «Дух дышит где хочет», «Дух святой, который везде есть и все исполняет». У язычников святой дух только по расписанию. Сколько вы готовы отдать Христу - в Евангелии.

Нелюбовь к Христу

Христос вообще сомнительная личность. Его так и норовят признать своим всякие хиппи, социалисты, дауншифтеры, непротивленцы, свободолюбцы и прочие личности сомнительных духовных качеств. Да и вообще Христос еврей и тунеядец. Вообще не похож на патриотичный национальный идеал на голубоглазого крепыша-богатыря. Вместо слов Христа христианские язычники с удовольствием цитируют людей отменно патриотичных и национальных: православных князей и благословляющих их на битвы архиеереев. Им очень мешает, что основателем христианской религии был бездомный иудей Иисус, а не Владимир Красно Солнышко, огнем и мечаом несущий истину разрозненным племенам. Поэтому они как могут вытесняют Христа из своего сознания, всячески обкладывают его позолотой и «символами», только бы лишний раз не допустить мысли о реальном Христе без позолоты. Ведь они, по завету Великого Инквизитора, и без него прекрасно устроились, и если бы они внезапно пришел второй раз в том же виде, он бы явно нарушил царственное благолепие.

Поклонение форме и атрибутам

Ненависть а другим формам. Христиане с понимание относятся к инославию - то есть другим формам поклонения Христу, потому что их объединяет главное - личность Христа. Но так как личность Христа и его принципы является для православных язычников вещью не только незначительной, но и малоприятной, то другие формы христианства им гораздо более чужды, чем местное язычество.

Близость и симпатия к собственно языческим традициям

Сегодня языческое славянское родноверие возрождается, противопоставляя себя как исконная религия христианству. Но христианские язычники изо всех сил стараются это противоречие снять и усидеть на двух стульях. В языческом варианте православие так мало отличается от славянского родноверия, что того и гляди - сольются в едином потоке. Внутренне у всех православных язычников есть крепкая уверенность в том, что православие от язычества отличается только фомой культа. Православие - это такое русское язычество. В конечном итоге это может привести к такому парадоксальному результату, с которым столкнулась я, когда псевдоправославный и язычник заявляли, что у них одно сакральное. Вроде как «Я Перуну поклоняюсь, ты Христу - будем дружить». А какая, собственно, разница? Каждому, как говорится, по потребностям.

Закончить этот обзор хотелось бы гениальным отрывком из тест Дмитрия Быков а, потому что поэзия всегда убедительнее прозы:
Ни обкурившись, ни упившись в хлам, я не могу понять такого Бога. Его склоняют по таким углам, куда и черту лазить — чести много. За Бога тут нацист, «нашист», масон, специалист по чарам и по чакрам, Михайлов Стас и радио «Шансон», весь криминал и — страшно молвить — Чаплин, носители таких кромешных пург, что прихожане в страхе обмирают. Такому Богу нравится Хирург. Ему приносят в жертву Pussy Riot. Он любит дураков, а к умным строг. Он к милосердью вовсе не пригоден. Я не хочу кощунства: это Бог, но, вероятно, Велес или Один, а может, Марс, античный бог войны, а может быть, иной давнишний идол, которому с рожденья все должны, хотя никто в глаза его не ви дел. Он хочет жертв. Он любит ратный строй. Он требует смириться и ужаться. Внутри он исключительно пустой, но выглядит загадочно ужасно. Мы все пред ним не стоим ничего, он скучный бог кочевников и ханов — воинственное с понтом божество, какому служат Дугин и Проханов. Он кулаки от ярости грызет, он сам себя сжирает понемногу — и раз его друзьям пока везет, он с ними, да. Не с нами же, ей-Богу.
Наш Бог не так везуч, не так хитер. Ему милее байкера, без спору, крадущийся по Крымску волонтер, приравненный сегодня к мародеру. Кощунниц он наказывает сам. Он сходит к тем, что Бога не искали. Он не заходит в тот бетонный храм, где молятся бетонной вертикали.
Возможность же все это наблюдать, как человеку в мире бестиарном, — единственная, в общем, благодать, доступная в России христианам.

В последнее время четко прослеживается тенденция возрастающего интереса к религии, и не раз мы слышали о том, что на территории современной России до сих пор уживаются язычество и христианство. Двоеверие на Руси - феномен, который широко обсуждается до сих пор. Постараемся разобраться детально в этом вопросе.

Понятие

Двоеверие - это наличие в общепринятой вере признаков другого верования.Что касается нашей страны, то на настоящее время в России христианство мирно уживается с отголосками язычества. Православные люди до сих пор празднуют Масленицу, с удовольствием сжигают чучело и лакомятся блинами. Стоит отметить, что этот день начала весны отмечается перед Великим постом. В этом смысле принято говорить о синкретизме, то есть о нерасчлененности и как будто мирном сосуществовании верования. Однако православие и языческие культы не так просто уживались вместе.

Негативный оттенок понятия

Ф еномен двоеверия берет свое начало в Средневековье, это слово отображено в текстах проповедей, написанных против православных, которые продолжали почитать языческих богов.

Интересно заметить, что понятие «народная религиозность» на первый взгляд кажется тождественным определению «двоеверие», но при более глубоком анализе становится понятно, что в первом случае речь идет о мирном способе существования, а во втором - о наличии противостояния. Двоеверие - обозначение конфликта между старой и новой верой.

О язычестве

Теперь поговорим об этом термине. До Крещения Руси язычество было тем, что заменяло славянам. После принятия христианства этот термин стали все чаше использовать в целях обозначения нехристианской, «чужой» (иностранной, еретической) деятельности. Слово «язычник» стало считаться ругательством.

По замечанию Ю. Лотмана, язычество (древнерусскую культуру), тем не менее, нельзя считать чем-то неразвитым в сравнении с христианской религией, так как оно также удовлетворяло потребности верить, а на последних стадиях своего существования существенно приблизилось к монотеизму.

Крещение Руси. Двоеверие. Мирное сосуществование верований

Как уже говорилось ранее, славянское язычество до принятия христианства было определенным верованием, но ревностных защитников и противников новой веры на Руси не было. Люди, принимая крещение, не понимали, что принятие православия должно означать отказ от языческих ритуалов и верований.

Древние русичи не вели активной борьбы с христианством, просто в быту люди продолжали придерживаться принятых ранее обрядов, не забывая при этом новую религию.

Христианство было дополнено яркими образами, характерными для прежних верований. Человек мог быть примерным христианином и при этом оставаться язычником. Например, люди могли в день Пасхи громко кричать хозяевам леса о Христовом воскрешении. Домовым и лешим также подносились куличи и яйца.

Открытая борьба

Двоеверие на Руси , однако, не всегда носило характер тихого сосуществования. Иногда люди боролись «за возврат идолов».

На деле это выражалось в настраивании волхвами народа против новой веры и власти. Открытых столкновений за все время было засвидетельствовано только три. Известно, что представители княжеской власти применяли силу только в тех случаях, когда защитники язычества начинали запугивать народ и сеять смуту.

О терпимости христианства на Руси

Положительным моментом новой религии была высокая терпимость к установившимся традициям. Княжеская власть поступила мудро, адаптируя людей к новой вере мягким путем. Известно, что на Западе власть пыталась полностью изжить устоявшиеся обычаи, что провоцировало многолетние войны.

Институт православной церкви на Руси вкладывал в языческие верования идеи христианского содержания. Наиболее известными отголосками язычества являются, бесспорно, такие праздники, как Коляды и Масленица.

Мнения исследователей

Феномен двоеверия на Руси не мог оставить равнодушной общественность и выдающиеся умы разных поколений.

В частности, Н. М. Гальковский, российский филолог, указывал на то, что народ принял православное христианство, но не глубоко знал это вероучение и, хоть и не преднамеренно, не отказывался от языческих убеждений.

Общественный деятель Д. Оболенский также отмечал, что между христианством и народным верованием не было вражды и выделил 4 уровня взаимодействия между ними, которые отражали разную степень взаимосвязи христианских идей и языческих верований.

Ученые марксисты в Советском Союзе опротестовывали невежество простого народа и доказывали, что большая часть из них осознанно противилась христианской вере.

Советский археолог Б. А. Рыбаков открыто говорил о враждебности между православием и народными верованиями.

Во времена гласности отдельные советские ученые, такие как Т.П. Павлова и Ю.В. Крянев, высказались об отсутствии открытой вражды, но развивали идею, что христианский аскетизм не был близокоптимистическому настрою языческой культуры.

Идеи Б. Успенского и Ю. Лотмана отображали понятие двойственности русской культуры.

Феминистки полностью опровергали положительную сторону христианского учения и определяли его как «мужскую» идеологию, направленную против древнерусской «женской» системы верований. По мнению М. Матосян, церковь не сумела полностью изжить языческую культуру благодаря тому, что женщины смогли видоизменить и уравновесить христианство с языческими обрядами.

Известный деятель Ив. Левин обозначает, что большинство исследователей старались разграничить православное от древнего верования, не предполагая даже малейших совпадений между ними. В целом автор отмечает, что концепция о наличии двоеверия должна быть лишена уничижительного смысла.

Крещение Руси. Политическое значение

Знаковым религиозным и политическим событием стало принятие христианства. Двоеверие возникло в результате наложения идей православия на языческие традиции. Это явление достаточно просто понять, ведь принятие веры - это сложный процесс, для осуществления которого должны были пройти столетия. Отказаться от славянских воззрений люди не могли, ведь это была многовековая культура.

Обратимся к личности человека, который инициировал обряд крещения. Князь Владимир был далеко не склонным к святости человеком. Известно, что он убил своего родного брата Ярополка, публично изнасиловал взятую в плен княжну, а также принял обряд приношения в жертву людей.

В связи с этим небезосновательно полагать, что принятие христианства было необходимым политическим шагом, который позволил Владимиру укрепить статус князя и сделать торговые отношения с Византией более продуктивными.

Почему выбор пал на христианство

Итак, проблема двоеверия возникла после принятия христианства, но мог ли князь Владимир обратить Русь в другую веру? Постараемся разобраться.

Известно, что принятие ислама для древней Руси было невозможно. В этой религии существует запрет на употребление хмельных напитков. Этого князь не мог себе позволить, так как очень важным ритуалом было общение с дружиной. Совместная трапеза предполагала, бесспорно, употребление алкоголя. Отказ от подобного возлияния мог привести к плачевным последствиям: князь мог лишиться поддержки дружины, чего допустить было нельзя.

С католиками Владимир отказался вести переговоры.

Иудеям князь отказал, указав на то, что они рассеяны по всей земле и он не желает такой участи для русичей.

Итак, у князя были причины для исполнения ритуала крещения, который породил двоеверие. Это , скорее всего, было мероприятие, носившее политический характер.

Крещение Киева и Новгорода

Согласно дошедшим до нас историческим данным, крещение Руси было начато в Киеве.

По свидетельствам, описанным Н. С. Гордиенко, можно сделать вывод, что христианство было навязано князем Владимиром в приказном порядке, кроме того, его приняли приближенные к нему лица. Следовательно, значительная часть простых людей наверняка могла увидеть в этом ритуале отступничество от древнерусской веры, что породило двоеверие. Это проявление народного сопротивления ясно описано в книге Кира Булычева «Тайны Руси», где говорится о том, что новгородцы вели отчаянное сражение за верования славян, но после сопротивления город подчинился. Получается, что люди не испытывали духовной потребности принять новую веру, следовательно, могли негативно относиться к христианским обрядам.

Если говорить о том, как было принято христианство в Киеве, то здесь все обстояло совсем иначе, чем в других городах. Как указывает Л. Н. Гумилёв в своем произведении «Древняя Русь и Великая степь», каждый, кто приехал в Киев и хотел там жить, должен был принять православие.

Интерпретация христианской религии на Руси

Итак, после принятия веры, как выяснилось, христианские традиции и языческие обряды тесно проникли друг в друга. Считается, что время двоеверия - это 13-14 века.

Тем не менее в Стоглаве (1551 г.) было отмечено, что даже священнослужители применяли языческие обряды, например, когда клали под престол соль на какое-то время, а потом передавали ее людям для исцеления недугов.

Кроме того, известны примеры, когда монах, имевший большое богатство, истратил все средства не на улучшение жизни людей, а на церковные нужды. После того как он лишился всех материальных благ и стал нищим, люди отвернулись от него, а сам он перестал радеть о житии святом. Следовательно, он потратил все свои средства не чтобы спасти душу, а из желания получить вознаграждение.

Как отмечает в своих исследованиях Фроянов И. Я., древнерусская православная церковь была скорее ведомым звеном. Институт церкви был озабочен государственными функциями и втянут в общественную жизнь, что не давало священнослужителям возможности заниматься распространением христианства среди простых людей, поэтому не стоит удивляться силе языческих верований во времена домонгольской Руси.

Проявлениями двоеверия, помимо Масленицы, на сегодняшний день являются поминки на кладбище, когда люди сами едят и «угощают» усопших.

Еще один известный праздник - День Ивана Купала, совпадающий с рождением Иоана Крестителя.

Очень интересно проявление языческих и христианских верований представлено в святцах, где к имени святого прибавляют какое-либо наименование, например, Василий Капельник, Екатерина Санница.

Таким образом, следует признать, что двоеверие на Руси, сформировавшееся не без участия древнерусских традиций, придало православию на нашей Земле самобытные черты, не лишенные своего очарования.