Встреча Пушкина с телом Грибоедова произошла 11 июня 1829 г. по дороге из Тифлиса в Карс у перевала через Безобдальский хребет (см. Е. Вейденбаум. Пушкин на Кавказе в 1829 г. — «Русский Архив» 1909 г., № 4, стр. 679). Эту встречу он описал в своей статье «Путешествие в Арзрум», из которой и извлекаем печатаемый ниже отрывок; отрывок этот вошел в статью, напечатанную самим Пушкиным в первой книге «Современника» 1836 г.

Человек мой со вьеючеными лошадьми от меня отстал. Я ехал по цветущей пустыне, окруженной издали горами. В рассеянности проехал я мимо поста, где должен был переменить лошадей.

Прошло более шести часов, и я начал удивляться пространству перехода. Я увидел в стороне груды камней, похожие на сакли, и отправился к ним. В самом деле, я приехал в армянскую деревню. Несколько женщин в пестрых лохмотьях сидели на плоской кровле подземной сакли. Я изъяснился кое-как. Одна из них сошла в саклю и вынесла мне сыру и молока. Отдохнув несколько минут, я пустился далее и на высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Три потока с шумом и пеной низвергались с высокого берега. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. — Откуда вы? — спросил я их. — Из Тегерана. — Что вы везете? — Г р и б о е д а. Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис.

Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова! Я расстался с ним в прошлом году, в Петербурге, перед отъездом его в Персию.

Он был печален, и имел странные предчувствия. Я было хотел его успокоить, он мне сказал: Vous ne connaissez pas ces gens-là: vous verrez qu’il faudra jouer des couteaux . Он полагал, что причиною кровопролития будет смерть шаха и междуусобица его семидесяти сыновей. Но престарелый шах еще жив, а пророческие слова Грибоедова сбылись. Он погиб под кинжалами персиян, жертвой невежества и вероломства. Обезображенный труп его, бывший три дня игралищем тегеранской черни*, узнан был только по руке, некогда простреленной пистолетною пулею.

[*Персидский сановник, очевидец убийства Грибоедова, приславший в 1830 году свои воспоминания об этом в Париж в журнал «Nouvelles Annales des Voyages», пишет следующее об издевательстве над трупом Грибоедова: «Я узнал от своих слуг, что изувеченный труп Мирзы Якуба волочили по всему городу и, наконец, бросили в глубокий ров. Так же точно было поступлено с предполагаемым телом г. Грибоедова. К ногам были привязаны веревки, и шутовская процессия сопровождала его по главным улицам и базарам Тегерана, выкрикивая по временам: «Дорогу, дорогу русскому посланнику, идущему с визитом к шаху. Встаньте, чтоб засвидетельствовать свое почтение, и приветствуйте его по моде франков, обнажая голову». Поволочив таким образом труп долгое время, его выставили на видном месте на площади, примыкающей к главным воротам крепости». (Этот отрывок на русский язык переведен впервые в статье М. Я. Алавердянца «Кончина А. С. Грибоедова по армянским источникам» — «Русская старина» 1901 г., № 10; в издании Серчевского, где эти воспоминания были впервые переведены, эти строки были пропущены]

Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, все в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении. Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, эту глупую несносную улыбку, когда случалось им говорить о нем, как о человеке необыкновенном. Люди верят только славе, и не понимают, что между ними может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствовавший ни одною егерскою ротою, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в «Московском Телеграфе».

Впрочем, уважение наше к славе происходит, может быть, от самолюбия: в состав славы входит и наш голос.

Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств [Вероятно, поэт имеет в виду роль Грибоедова в дуэли А. П. Завадовского с В. В. Шереметевым. — В 1830-х гг. Пушкин предполагал вывести в романе «Русский Песлам» Завадовского, Истомину и Грибоедова; в дошедших до наших дней планах этого ненаписанного произведения неоднократно упоминаются их имена].
Он почувствовал необходимость расчесться единожды навсегда с своею молодостью и круто поворотить свою жизнь. Он простился с Петербургом и с праздной рассеянностью, уехал в Грузию, где пробыл восемь лет в уединенных неусыпных занятиях. Возвращение его в Москву в 1824 году было переворотом в его судьбе и началом беспрерывных успехов. Его рукописная комедия «Горе от ума» произвела неописанное действие и вдруг поставила его на ряду с первыми нашими поэтами.
[Сохранился следующий отзыв Пушкина о Грибоедове при получении известия о его смерти: «В прошлом году (в апреле 1829 года) я [В. А. Ушаков] встретился в театре с одним из первоклассных наших поэтов [Пушкиным] и узнал из его разговоров, что он намерен отправиться в Грузию.
«О, боже мой, — сказал я горестно, — не говорите мне о поездке в Грузию. Этот рай может назваться врагом нашей литературы. Он лишил нас Грибоедова».
— Так что же? — отвечал поэт, — ведь, Грибоедов сделал свое. Он уже написал «Горе от ума». - См. В. А. Ушаков. «Московский Телеграф» 1830 г., № 12]
Через несколько времени потом совершенное знание того края, где начиналась война, открыло ему новое поприще; он назначен был посланником. Приехав в Грузию, женился он на той, которую любил... Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни. Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неравного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновенна и прекрасна.
[В письме известного сплетника пушкинской поры — московского почтмейстера А. Я. Булгакова от 21 марта 1829 г. к брату — К. Я. Булгакову, сохранилось шутливое замечание Пушкина: «Он (Пушкин) едет в армию Паскевича, узнать ужасы войны, послужить волонтером, может и воспеть все это. «Ах, не ездите, — сказала ему Катя, — там убили Грибоедова». — «Будьте покойны, сударыня, — неужели в одном году убьют двух Александров Сергеевичев? Будет и одного». — См. «Русский Архив» 1901 г., № 11]

Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны.

* *
Люди никогда не довольны настоящим и, по опыту имея мало надежды на будущее, украшают невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения.

* *
Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная.
А. Пушкин

15 января исполнилось 220 лет со дня рождения А.С. Грибоедова - самого непонятого и загадочного персонажа "Золотого века" русской литературы.

Особняк Римских-Корсаковых, в течение полутораста лет известный как "Дом Фамусова", потому что именно этот двухэтажный дом и его обитатели выступили прототипами "Горя от ума", стоял в Москве в углу Страстной площади - ныне Пушкинской. И эта подробность московской географии довольно символична.

Потому что мы невольно воспринимаем Грибоедова - тезку, старшего товарища и приятеля Пушкина, не уступавшего ему рано проявившейся фантастической одаренностью и, увы, тоже погибшего молодым, как своего рода "дублера" Пушкина. "Евгений Онегин" - энциклопедия русской жизни, но и "Горе от ума" - энциклопедия жизни московской. Молодой Пушкин были известен не только летучими стихами, но и проказами с оттенком вольнодумства; а 22-летний водевилист Грибоедов задолго до "Горя от ума" прославился в узких кругах как участник кровавой "четверной дуэли" из-за балерины Истоминой (воспетой позднее Пушкиным, кстати), стоившей ему изуродованной левой кисти (трагедия для одаренного пианиста и композитора). Пушкин к зрелости "помирился с царем" - и Грибоедов дослужился до статского советника, став государственным человеком, ключевой фигурой российской внешней политики в Закавказье. Словом, Пушкин очень хорошо понимает, о чем говорит, когда с вынужденной туманностью намекает в "Путешествии в Арзрум", что "Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств. Он почувствовал необходимость расчесться единожды навсегда с своею молодостию и круто поворотить свою жизнь".

Этот знаменитый фрагмент, описывающий Пушкина рядом с телом Грибоедова, которое везут из Тегерана на арбе, запряженной двумя волами, хочется цитировать целиком, но все-таки ограничимся частью: "Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, - все в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении. Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости - эту глупую, несносную улыбку, - когда случалось им говорить о нем как о человеке необыкновенном… Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны..."

Последние слова вошли в поговорку; но мало кто задумывается, что относятся они не только к мемуарам и биографиям, но и к самым известным, хрестоматийным произведениям - да хоть к тому же "Горю от ума". Поколения школьников рассуждают о конфликте Чацкого с косным окружением, но мало кто рисковал задумываться: да точно ли умен Чацкий? У Пушкина были на этот счет большие сомнения: "Все, что говорит он, - очень умно, - писал он А.А. Бестужеву после того, как декабрист Пущин привез ему рукописную копию ("список") комедии. - Но кому говорит он все это? Фамусову? Скалозубу? На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно. Первый признак умного человека - с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера перед Репетиловыми и тому подобными".

Сто пятьдесят лет спустя Вайль и Генис в "Родной речи" предложили свой ответ: Чацкий умен, но не по-русски, где все серьезно, а по-европейски, с большой долей легкости и шутовства. "В основе представления о борце, выступающем против общества - вера в серьезность. Все, что весело - признается легкомысленным и поверхностным. Все, что серьезно - обязано быть мрачным и скучным. Так ведется в России от Ломоносова до наших дней. Европа уже столетиями хохотала над своими дон кихотами, пантагрюэлями, симплициссимусами, гулливерами, а в России литераторов ценили не столько за юмор и веселье, сколько вопреки им. Даже Пушкина".

А Софья? Слова Пушкина о ней из того же письма Бестужеву лучше не цитировать. Но и без него поколения школьников-подростков остро, в силу возраста, интересовались вопросом - до какой же степени доходила интимность ее ночных посиделок с Молчалиным? И здесь обладатель острого и ясного ума, Александр Сергеевич Грибоедов, не дает однозначного ответа, оставляя его на усмотрение каждой эпохи.

Но едва ли не самая большая загадка Грибоедова связана не с литературной, а с внешнеполитической деятельностью. Часто забывают, что, отправляясь посланником в Персию, Грибоедов подал наместнику Закавказья графу Паскевичу "Записку об учреждении Российской закавказской компании" - которая должна была стать для России тем же, чем была двумя веками раньше Ост-Индийская компания для Великобритании: мощнейшим инструментом влияния в регионе. Этим обширным и продуманным планам не суждено было реализоваться. Что невольно заставляет задуматься: так ли уж случайно и стихийно вспыхнул народный мятеж в Тегеране, совершенно не нужный шаху, которому пришлось отдариваться потом ценнейшим алмазом своей коллекции?

Все эти вопросы едва ли когда-нибудь получат однозначный ответ. Но задаваться будут регулярно. И не только потому, что Грибоедов - по-прежнему один из самых востребованных русских драматургов, но и потому, что иранская нефть - по-прежнему один из козырей глобальной внешней политики. А отношения России и Грузии, для упрочения которых Грибоедов, женившийся на грузинке, сделал очень много - по-прежнему один из важнейших факторов политики внутренней.

"Другой Александр Сергеевич" - с нами так же, как и тот, чья фамилия всплывает обычно в памяти при произнесении этого имени и отчества. Да и "Дом Грибоедова" в Москве тоже никуда не делся - ведь именно так с легкой руки писателя следующего века, Булгакова, часто зовут особняк Герцена по соседству, на Тверском бульваре, воспетый под этим названием в "Мастере и Маргарите".

(1795-1829)

«Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его мелан­холический характер, его озлобленный ум, его доброду­шие - все в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, дол­го был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его хо­лодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении.

Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств. Он по­чувствовал необходимость расчесться единожды навсегда с своею молодостью и круто поворотить свою жизнь. Он про­сится с Петребургом и уехал в Грузию. Возвращение его в Москву было переворотом в его судьбе и началом беспрерыв­ных успехов. Его рукописная комедия «Горе от ума» произве­ла неописанное действие и вдруг поставила его наряду с пер­выми нашими поэтами». Так писал о Грибоедове А.С. Пуш­кин в «Путешествии в Арзрум».

Точная дата рождения Александра Сергеевича Грибоедова неизвестна. Исследователи высказывают различные предпо­ложения: 1790, 1794, 1795. По традиции принято считать датой рождения писателя 4(15) января 1795 г. Детские годы Грибоедова прошли в Москве. Его семья принадлежала к ста­ринному дворянскому роду. Будущий поэт получил превос­ходное домашнее образование. Уже в детстве он изучил фран­цузский, английский, греческий языки, латынь. Проявлял большие способности к музыке - М.И. Глинка считал Гри­боедова отличным музыкантом.

В 1806 году он закончил Благородный пансион при Мос­ковском университете. В том же году будущий поэт поступил в Московский университет. Так, природная одаренность позволила ему стать студентом в одиннаддатилетнем возрас­те. В университете Грибоедов учился на трех факультетах: фи­лософском (словесное отделение), юридическом и физико-ма­тематическом. Преподавателями его являлись Петрозилиус, доктор прав Ион, профессор Буле. В этот период Грибоедов написал комическую пьесу «Дмитрий Дрянской», являющую­ся пародией на трагедию В.А. Озерова «Дмитрий Донской». Пьеса изображала конфликт между университетскими препо­давателями. Также нередко он читал приятелям свои сатиры и эпиграммы. Окончив два факультета (словесный и юриди­ческий), он был «готов к испытанию для поступления в чин доктора» . Но Отечественная война 1812 года помешала его планам.

Увлеченный волной патриотического движения, Грибое­дов покинул университет и вступил в ряды ополчения. Служба в армии дала поэту возможность ближе узнать жизнь солдат, многое увидеть и понять. События военной жизни впослед­ствии легли в основу незавершенной трагедии «1812 год».

В 1814 году Грибоедов впервые выступил в печати с не­большими статьями на военные темы. Тогда же он начал пи­сать для театра. Первыми произведениями поэта стали сти­хотворные комедии и водевили - переделки и переводы с французского языка.

Оставив военную службу, Грибоедов с 1816 года живет в Петербурге. Здесь он быстро завязывает знакомства в литера­турно-театральной среде, сходится с прогрессивно настроен­ными людьми, участвует в литературных спорах, пишет сти­хи, комедии, литературно-критические статьи. В 1815 году Грибоедов пишет пьесу «Молодые супруги». В журнале «Сын Отечества» выходит его статья «О разборе вольного перевода бюргеровой баллады “Ленора”». В 1817 году вместе с А.А. Шахов­ским и Н.И. Хмельницким публикует комедию «Своя семья, или Замужняя невеста», а в соавторстве с П.А. Катениным создает пьесу «Студент». В этом же году Грибоедов поступает на службу в Коллегию иностранных дел.

Стоит отметить, что первые произведения Грибоедова были написаны по правилам господствующей тогда развлекатель­ной комедии. Однако уже в самых первых пьесах он выступает как прогрессивно настроенный драматург, защищая истин­ные жизненные ценности - верность в любви, порядочность, глубину чувств.

В 1817 году А.С. Грибоедов оказался замешанным в гром­кую скандальную историю. За посредничество в дуэли, исход которой для одного из противников оказался смертельным, ему было предложено выехать в Персию в качестве секретаря русской дипломатической миссии. Находясь на Востоке, поэт быстро изучил персидский и арабский языки. Однако жизнь на Востоке, вдали от друзей, тяготила Грибоедова. И вскоре он получил назначение в Тифлис, в 1822 году его зачислили в штат генерала Ермолова.

На Кавказе А.С. Грибоедов работает над первыми двумя актами комедии «Горе от ума». Здесь он сближается с поэтом

В.К. Кюхельбекером, читает ему первые сцены своей коме­дии. Вскоре поэту удается получить продолжительный отпуск. Он едет сначала в имение своего друга Бегичева в Тульскую губернию, а потом - в Москву. Однако в Москве разочаро­вывается: «В Москве все не по мне: праздность, роскошь, не сопряженные ни с малейшим чувством к чему-нибудь хоро­шему». В Москве совместно с П.А. Вяземским в 1823 году Грибоедов пишет комедию «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом». Эта комедия - переделка французской комедии Крезе де Лессера. В альманахе В.К. Кюхельбекера и В. Одо­евского он публикует стихотворение «Давид».

Работа над комедией «Горе от ума» была завершена в 1824 году. Поэт читал свою пьесу друзьям и знакомым. Успех был ошеломляющий! Стихи его широко распространялись в рукописях, так как напечатать ее в то время не удалось.

Летом 1824 года Грибоедов приехал в Петербург. Он пы­тался продвинуть свою комедию в печать и на сцену, однако ему не удалось этого сделать. Единственное, чего добился поэт, - разрешения напечатать отрывки из «Горя от ума» в альманахе «Русская талия». Пребывая в Петербурге, Грибое­дов сблизился с членами «Северного общества», участвовал в издании альманаха К.Ф. Рылеева и Бесстужева «Полярная звезда». В 1824 г. он стал действительным членом «Вольно­го общества любителей российской словесности». Поэт пользовался доверием декабристов, имел много друзей среди них, однако к самой идее восстания относился скептически. Стоит отметить известное высказывание Грибоедова о том, что «сто человек прапорщиков хотят изменить весь государ­ственный быт России».

В 1825 году Грибоедов возвратился на Кавказ. После вос­стания декабристов была создана следственная комиссия. Из Петербурга на Кавказ прибыл фельдъегерь с приказом об аре­сте писателя «со всеми принадлежащими ему бумагами». Однако поэт был предупрежден об этом и за час до ареста успел сжечь все важные бумаги, которые могли бы против него свидетельствовать. Под конвоем Грибоедова отправили в Петербург. Около четырех месяцев его держали в заключе­нии, руководствуясь показаниями Оболенского. Однако на­ходившиеся под следствием друзья-декабристы на допросах всячески его выгораживали. Сам Грибоедов блестяще вел свою защиту. В ходе следствия выяснили, что тайного об­щества на Кавказе не существует. Следственная комиссия решила, что он «не принадлежал к обществу и существова­ния оного не знал». Александр Сергеевич снова возвра­тился в Тифлис.

Грибоедов был талантливейшим дипломатом. После вой­ны с Персией он участвовал в подписании Туркманчайского мирного договора в 1828 году. После этих событий Грибое­дов был введен в чин статского советника и награжден орде­ном Анны II класса. Вскоре Николай I отправил его в каче­стве полномочного посла в Персию.

В 1828 году Грибоедов женится на Нине Чавчавадзе, до­чери известного грузинского поэта. Впервые в жизни поэт по-настоящему счастлив, испытывает подлинную, глубокую любовь.

В январе 1829 года Грибоедов уехал в Тегеран, оставив жену в Тавризе. Находясь в Тегеране, он много занимался проблемой возвращения военнопленных к себе на Родину. Грибоедов предоставил убежище двум женщинам-армянкам, пожелавшим возвратиться домой. Кроме того, он вынужден был предоставить убежище шахскому евнуху Мирзе Якубу, который также решил возвратиться в Армению и отречься от ислама. Грибоедов требовал от персов строгого соблюдения условий мирного договора, не проявляя иной раз необходи­мой для ситуации дипломатичности. Все это вызывало недо­вольство и среди персидской знати, и среди англичан, кото­рым было выгодно враждебное отношение Персии к России.

Так создалась напряженная обстановка (персы приняли решение об убийстве Мирзы Якуба). 30 января 1929 года было организовано нападение на русскую миссию. В неравной схватке погибли все защитники посольства и Мирза Якуб. Грибоедов был убит одним из первых. Поэт был похоронен в Тифлисе на горе Давида - у монастыря святого Давида.

Получив известие о смерти мужа, Нина Чавчавадзе поте­ряла ребенка и больше никогда не выходила замуж. На па­мятнике поэту мы читаем ее слова: «Ум и дела твои бессмерт­ны, но для чего пережила тебя любовь моя?».

После этой громкой истории в российском посольстве пер­сидский шах прислал Николаю I алмаз достоинством в 87 ка­ратов.

Биография Грибоедова А.С.

4.6 (91.58%) 19 vote[s]

Встреча Пушкина с телом Грибоедова произошла 11 июня 1829 г. по дороге из Тифлиса в Карс у перевала через Безобдальский хребет (см. Е. Вейденбаум. Пушкин на Кавказе в 1829 г. — «Русский Архив» 1909 г., № 4, стр. 679). Эту встречу он описал в своей статье «Путешествие в Арзрум», из которой и извлекаем печатаемый ниже отрывок; отрывок этот вошел в статью, напечатанную самим Пушкиным в первой книге «Современника» 1836 г.

Человек мой со вьеючеными лошадьми от меня отстал. Я ехал по цветущей пустыне, окруженной издали горами. В рассеянности проехал я мимо поста, где должен был переменить лошадей.

Прошло более шести часов, и я начал удивляться пространству перехода. Я увидел в стороне груды камней, похожие на сакли, и отправился к ним. В самом деле, я приехал в армянскую деревню. Несколько женщин в пестрых лохмотьях сидели на плоской кровле подземной сакли. Я изъяснился кое-как. Одна из них сошла в саклю и вынесла мне сыру и молока. Отдохнув несколько минут, я пустился далее и на высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Три потока с шумом и пеной низвергались с высокого берега. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. — Откуда вы? — спросил я их. — Из Тегерана. — Что вы везете? — Г р и б о е д а. Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис.

Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова! Я расстался с ним в прошлом году, в Петербурге, перед отъездом его в Персию.

Он был печален, и имел странные предчувствия. Я было хотел его успокоить, он мне сказал: Vous ne connaissez pas ces gens-là: vous verrez qu’il faudra jouer des couteaux . Он полагал, что причиною кровопролития будет смерть шаха и междуусобица его семидесяти сыновей. Но престарелый шах еще жив, а пророческие слова Грибоедова сбылись. Он погиб под кинжалами персиян, жертвой невежества и вероломства. Обезображенный труп его, бывший три дня игралищем тегеранской черни*, узнан был только по руке, некогда простреленной пистолетною пулею.

[*Персидский сановник, очевидец убийства Грибоедова, приславший в 1830 году свои воспоминания об этом в Париж в журнал «Nouvelles Annales des Voyages», пишет следующее об издевательстве над трупом Грибоедова: «Я узнал от своих слуг, что изувеченный труп Мирзы Якуба волочили по всему городу и, наконец, бросили в глубокий ров. Так же точно было поступлено с предполагаемым телом г. Грибоедова. К ногам были привязаны веревки, и шутовская процессия сопровождала его по главным улицам и базарам Тегерана, выкрикивая по временам: «Дорогу, дорогу русскому посланнику, идущему с визитом к шаху. Встаньте, чтоб засвидетельствовать свое почтение, и приветствуйте его по моде франков, обнажая голову». Поволочив таким образом труп долгое время, его выставили на видном месте на площади, примыкающей к главным воротам крепости». (Этот отрывок на русский язык переведен впервые в статье М. Я. Алавердянца «Кончина А. С. Грибоедова по армянским источникам» — «Русская старина» 1901 г., № 10; в издании Серчевского, где эти воспоминания были впервые переведены, эти строки были пропущены]

Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, все в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении. Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, эту глупую несносную улыбку, когда случалось им говорить о нем, как о человеке необыкновенном. Люди верят только славе, и не понимают, что между ними может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствовавший ни одною егерскою ротою, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в «Московском Телеграфе».

Впрочем, уважение наше к славе происходит, может быть, от самолюбия: в состав славы входит и наш голос.

Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств [Вероятно, поэт имеет в виду роль Грибоедова в дуэли А. П. Завадовского с В. В. Шереметевым. — В 1830-х гг. Пушкин предполагал вывести в романе «Русский Песлам» Завадовского, Истомину и Грибоедова; в дошедших до наших дней планах этого ненаписанного произведения неоднократно упоминаются их имена].
Он почувствовал необходимость расчесться единожды навсегда с своею молодостью и круто поворотить свою жизнь. Он простился с Петербургом и с праздной рассеянностью, уехал в Грузию, где пробыл восемь лет в уединенных неусыпных занятиях. Возвращение его в Москву в 1824 году было переворотом в его судьбе и началом беспрерывных успехов. Его рукописная комедия «Горе от ума» произвела неописанное действие и вдруг поставила его на ряду с первыми нашими поэтами.
[Сохранился следующий отзыв Пушкина о Грибоедове при получении известия о его смерти: «В прошлом году (в апреле 1829 года) я [В. А. Ушаков] встретился в театре с одним из первоклассных наших поэтов [Пушкиным] и узнал из его разговоров, что он намерен отправиться в Грузию.
«О, боже мой, — сказал я горестно, — не говорите мне о поездке в Грузию. Этот рай может назваться врагом нашей литературы. Он лишил нас Грибоедова».
— Так что же? — отвечал поэт, — ведь, Грибоедов сделал свое. Он уже написал «Горе от ума». - См. В. А. Ушаков. «Московский Телеграф» 1830 г., № 12]
Через несколько времени потом совершенное знание того края, где начиналась война, открыло ему новое поприще; он назначен был посланником. Приехав в Грузию, женился он на той, которую любил... Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни. Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неравного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновенна и прекрасна.
[В письме известного сплетника пушкинской поры — московского почтмейстера А. Я. Булгакова от 21 марта 1829 г. к брату — К. Я. Булгакову, сохранилось шутливое замечание Пушкина: «Он (Пушкин) едет в армию Паскевича, узнать ужасы войны, послужить волонтером, может и воспеть все это. «Ах, не ездите, — сказала ему Катя, — там убили Грибоедова». — «Будьте покойны, сударыня, — неужели в одном году убьют двух Александров Сергеевичев? Будет и одного». — См. «Русский Архив» 1901 г., № 11]

Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны.

* *
Люди никогда не довольны настоящим и, по опыту имея мало надежды на будущее, украшают невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения.

* *
Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная.
А. Пушкин