Новгородский эпос: к какому циклу относится былина «Садко. «Былины

Былины новгородского цикла разрабатывают темы общественного и семейного быта. Воинская тематика киевских былин имела общерусское значение. Новгород, почти не знавший татарского ига, не разрабатывал былин с воинской тематикой. Из новгородских былин, как сказано, особенно большое значение имеют былины «Садко» и «Василий Буслаев ». К новгородским былинам, по справедливому предположению В. Ф. Миллера, относится также былина о Вольге и Микуле, в которой, помимо характерных для северной Руси географических и бытовых деталей (см. описание поля Микулы, упоминание о соляном вопросе, название Ореховца-Шлиссельбурга и др.), имеется контрастное противопоставление князя-дружинника крестьянину, легко объяснимое в Новгородской Руси, в которой князь был приглашенным со стороны лицом, не имеющим права на землю

Изображение в былине о Садко купеческих пиров, похвальбы лавками с товарами заключает острые социально-бытовые характеристики. Былина разрабатывает тему чудесного избавления от нищеты. Сам по себе такой мотив мог зародиться только в среде, где недоедание-недопивание было обычным явлением. Сказители в начале былины рисуют Садко нищим гусляром, создателем чудесных песен. Сила его искусства огромна, она способна вызвать отклик в самой природе. Но это искусство новгородским купцам оказалось ненадобно, и Садко не на что было жить, нечем было себя кормить. Садко уходит от купцов на берег Ильмень-озера и своей игрой на гуслях и пением покоряет водную стихию. Сам царь морской поднимается из глуби вод и одаривает гусляра невиданными дарами - «рыбами золотые перья». Нищий гусляр, представитель народного искусства, побеждает именитых купцов.

Былина о Садко построена на показе конфликта бедного гусляра и купцов Новгорода (купцы не зовут Садко на пир; Садко игрой на гуслях восхищает морского царя, получает ог него награду и по его наущению спорит с купцами; Садко выигрывает спор, делается богатым, гордится своим богатством, спорит с купцами повторно). Конфликт разрешается благополучно для Садко до тех пор, пока он борется с отдельными купцами. Как только Садко теряет сознание своей связи с коллективом и приходит к противопоставлению себя всему Великому Новгороду, он проигрывает. Поражение того, кто противопоставляет себя коллективу-народу, неизбежно - такова идея, утверждаемая былиной и определяющая развитие сюжета. Во второй части повествуется, как побежденный Новгородом Садко, покинув родной город, странствует по морям. Былина сочетает мысль о чудесном преодолении социальной несправедливости (богатые купцы - бедный гусляр) с прославлением Новгорода.

Былина о Садко имеет ряд эпизодов, схожих с эпизодами эпоса других народов. Это позволило ее сближать с «Калева- лой» (образ чудесного музыканта Вайнемейнена толковался некоторыми исследователями как параллельный и даже тождественный Садко; морской царь былины истолковывался как переработка водяного бога Ахто карело-финского эпоса). Эпизод опускания Садко в море рассматривался как вариация темы бросания грешника в море, разработанной Библией (история Ионы во чреве китовом) и средневековой литературой (ср. историю о Садоке в старофранцузском романе «Tristan de Leonois»)

Возведение былины о Садко к иностранным источникам и толкование ее как переработки фольклора и литературы других народов глубоко ошибочны. Но самые параллели к былине о Садко должны учитываться, как материал для изучения русского эпоса, помогающий раскрыть его особенности и то общее, что роднит былины с героическим средневековым эпосом других народов.

Столь же замечательным образцом новгородского былевого эпоса являются две былины о Василии Буслаеве - о его молодости («Василий Буслаев и мужики новгородские») и о том, как он ездил молиться («Смерть Василия Буслаева»). Эти былины, отражая быт и социальные взаимоотношения средневекового Новгорода (в них содержатся замечательные бытовые зарисовки, имеющие соответствия в летописных записях - см. Новгородскую летопись и Софийский временник), особенно важны тем, что отразили ранние проблески критицизма и элементов рационализма на Руси.

В былинах о Василии Буслаеве отражено критическое отношение к догмам, утверждаемым церковью и всем строем феодального государства. Самый образ Васьки Буслаева характеризуется отсутствием суеверия, столь типичного для средневековья, и стремлением нарушить установленный строем порядок вещей. О Буслаеве говорят, что он «ни в сон, ни в чох, ни в птичий грай не верует». Отсутствие уважения ко всему, что почиталось как освещенное религией, проявляется во многих поступках Васьки. Так, в пылу боя на мосту через Волхов Васька не задумывается поднять руку на своего «крестного батюшку»; надо припомнить, что крестный предстает перед Васькой в духовном облачении, следовательно, Ваську не останавливает и монашеская одежда. У гроба господня Васька нарушает правила поведения, входя нагим в Иордань-реку. Творил Васька и другие запретные для христианина дела.

Эти характерные черты образа Буслаева всецело объясняются идейной жизнью русского средневековья. Чем больше усиливался идеологический гнет русской церкви, тем рациональнее становилось сознание людей. В условиях господства религиозного мировоззрения он нередко принимал формы «еретических» движений. Таковы были известные на Руси ереси стригольников и жидовствуйпцих. Последние, например, отрицали божественность Иисуса Христа, чудотворность икон и многое другое, что отстаивала каноническая православная церковь как основные элементы христианского вероучения.

Былины о Василии Буслаеве, разумеется, нельзя непосредственно связать с этими «еретическими» направлениями русской общественной мысли. Но эпические песни о нем несомненно отразили обстановку, которая порождала по-разному выражающийся рационализм. Протест Василия Буслаева против установившихся запретов, нарушение им устоев и правил жизни, неверие в поверья и приметы отражали прогрессивные явления общественной жизни средневековой Руси. А. М. Горький справедливо подчеркивал, что образ Буслаева явился специфически русским обобщением общественных явлений и указывал, что в нем отразились некоторые стороны национального русского характера.

Необходимо заметить, что народное творчество отмечает неосознанность протеста Буслаева. Самый протест целиком захватывает героя былины, заставляя его нарушать все правила общежития, совершать также и неразумные действия - всецело ради бесшабашного удальства. Отсюда идет некоторая противоречивость образа, сказывающаяся в том, что Васька, воспринимаемый как явно положительный герой, поступки которого выражают протест против средневекового застоя, против установившихся обычаев, совершает ряд действий, по существу ненужных, ничего не дающих, а иногда противоречащих элементарным правилам поведения (см., например, эпизод с мертвой головой). Василий Буслаев не знает удержу ни в чем; он сам становится жертвой нарушения запретов и в конце концов гибнет.

Былины о Василии Буслаеве, рассказывая о жизни героя в Великом Новгороде, дают замечательные зарисовки быта средневекового города (обычай братчины, кулачные бои и т. п.). Вытопись былины очень точна и полностью подтверждается летописными рассказами (ср. в Новгородских летописях). Сочетание правдиво отображенных идеологических явлений средневековой Руси с точными и яркими зарисовками общественного и семейного быта выделяют былину о Василии Буслаеве как одну из наиболее художественных самобытных эпических песен русского народа.

С новгородскими былинами соприкасается (а быть может, в новгородских землях и была создана) былина о Вавиле и скоморохах. Основание для этого предположения дает то, что скоморошья песенная и былинная традиция живо сохранялась на территории новгородских пятин вплоть до XX в., и былина «Вавила и скоморохи», записанная на р. Пинеге, представляет собой яркий образец этой традиции. Новгород в XV-XVII вв. наряду с Москвой был центром средоточия скоморошьего искусства. Естественно, что преследование скоморохов, гонение на скоморошье искусство, особенно сильное в XVII столетии, в новгородчине проходило также. Скоморохи в грамотах Московской Руси были объявлены слугами дьявола, а их искусство- бесовским Былина о Вавиле и скоморохах как бы отвечает правительству и духовенству и называет искусство скоморохов святым. Эта былина - апология скоморошьего искусства.

В былине царь Собака с сыном, дочерыо и зятем противопоставлены скоморохам, ведущим с собой крестьянина Вавилу. Видеть какое-либо определенное лицо под именем царя Собаки (например, царя Алексея Михайловича, особенно сурово преследовавшего скоморохов) нет достаточных оснований. Скорее всего этот образ надо понимать, как обобщающий эпический образ, противостоящий скоморохам, с которыми, по их призыву, оставив повседневную работу в поле, идет крестьянин Вавила. Силой своего искусства- песней и игрой - Вавила и скоморохи вызывают огонь, испепеляющий «ипищее царство» царя Собаки. На царство скоморохи сажают Вавилу. Заслуживает внимание и то, что в былине скоморохи, идущие на царя Собаку, названы именами святых Кузьмы и Демьяна - бессребреников (т. е. неимущих), покровителей ремесленников (в основном - кузнецов). О них былина говорит: «Не простые люди-то, святые!».

Былина, противополагая крестьянина Вавилу царю, утверждает победу смерда над правителем-Собакой и законность уничтожения его царства.

Былины новгородского цикла разрабатывают темы общественного и семейного быта. Воинская тематика киевских былин имела общерусское значение. Новгород, почти не знавший татарского ига, не разрабатывал былин с воинской тематикой. Из новгородских былин, как сказано, особенно большое значение имеют былины «Садко» и «Василий Буслаев». К новгородским былинам, по справедливому предположению В. Ф. Миллера, относится также былина о Вольге и Микуле, в которой, помимо характерных для северной Руси географических и бытовых деталей (см. описание поля Микулы, упоминание о соляном вопросе, название Ореховца-Шлиссельбурга и др.), имеется контрастное противопоставление князя-дружинника крестьянину, легко объяснимое в Новгородской Руси, в которой князь был приглашенным со стороны лицом, не имеющим права на землю

1 См. 10. М. Соколов. Русский былинный эпос. «Литературный критик», 1937, № 9.

новгородским купцам оказалось ненадобно, и Садко не на что было жить, нечем было себя кормить. Садко уходит от купцов на берег Ильмень-озера и своей игрой на гуслях и пением покоряет водную стихию. Сам царь морской поднимается из глуби вод и одаривает гусляра невиданными дарами - «рыбами золотые перья». Нищий гусляр, представитель народного искусства, побеждает именитых купцов.

Былина о Садко имеет ряд эпизодов, схожих с эпизодами эпоса других народов. Это позволило ее сближать с «Калева-лой» (образ чудесного музыканта Вайнемейнена толковался некоторыми исследователями как параллельный и даже тождественный Садко; морской царь былины истолковывался как переработка водяного бога Ахто карело-финского эпоса). Эпизод опускания Садко в море рассматривался как вариация темы бросания грешника в море, разработанной Библией (история Ионы во чреве китовом) и средневековой литературой (ср. историю о Садоке в старофранцузском романе «Tristan de Leonois») 1.

В русском эпосе особняком стоит новгородский цикл былин. Основой сюжетов этих сказаний стали не ратные подвиги и политические события государственного масштаба, а случаи из жизни обитателей большого торгового города – Великого Новгорода. Причины понятны: город и образовавшаяся вокруг него вечевая республика всегда занимали отдельное место в жизни, а, значит, и в культуре Руси.

Слагали и рассказывали эти былины скоморохи, которыми особенно славился древний город. Естественно, за щедрую награду они старались угодить вкусам новгородской буржуазии, создавая яркие, увлекательные, а порой и забавные сюжеты из их жизни.

Былины о Садке

Самый известный герой новгородский сказаний – Садко. Вышедший из небогатой среды (то ли гусляр, то ли простой купец, то ли просто добрый молодец) он становится весьма состоятельным. Такой сюжет не мог не привлекать увлечённых идеей обогащения жителей торгового центра.

В сюжетах былин о Садке можно выделить три линии: о его обогащении, о состязании с новгородцами, и о Царе Морском. Иногда всё это могло быть заключено в одно сказание. Но в любом варианте большое внимание уделялось обычным бытовым сценам новгородской реальности, ярко рисовалась купеческая среда. По сути, все легенды о Садке прославляют богатство самого господина Великого Новгорода.

Былина о Ставре

Апогеем расцвета новгородского стремления к получению капиталов становится былина о Ставре. Повествует она о знатном новгородском боярине-капиталисте, занимающемся барышничеством и ростовщичеством. Былинного Ставра заключает в темницу князь Владимир – здесь можно увидеть столкновение и соперничество Киева и Новгорода, а прототипом служит сотский, заточённый Владимиром Мономахом. Но все симпатии сказителя явно на стороне новгородского боярина.

Былины о Василии Буслаеве

Любимцем новгородских жителей был Васька Буслаев – разудалый молодец, герой Новгородского ушкуйничества, лихих грабежей в новгородских колониях, любитель покуражиться и попировать. В отличие от других былинных героев, ходивших по Руси, новгородский Буслаев славится не воинским героизмом, а удалью во внутренних поединках и конфликтах беспокойной республики.

Другие былины

Выражением вкусов новгородских жителей становятся и другие былины – о Хотене Блудовиче, решившем посвататься к дочери спесивой и богатой вдовы, о богатом госте Терентьище и т.д. Они носят сугубо реалистически-жанровый характер, ярко иллюстрируя обыденную жизнь и вкусы новгородской буржуазии.

Роль новгородского цикла былин

Новгород представлял собой богатейший торговый центр, открытый культурным влияниям Запада и Востока. При этом он всегда напоминал некий растревоженный острой борьбой социальных групп улей. Самим своим характером он формировал культ богатства, роскоши и заморских путешествий.

Появившийся в таких обстоятельствах новгородский цикл былин позволяет взглянуть не на сказочные подвиги богатырей, как в , а на обычную жизнь древнего города. Даже стиль изложения и сюжет этих песен напоминают скорее яркие и захватывающие «сплетни», разносимые по шумному городу скоморохами и сказителями. Именно поэтому новгородские былины выделяют среди своих «собратьев», относя скорее к разряду европейских новелл о городской жизни (фабльо).

Многих интересует вопрос: к какому циклу относится былина «Садко»? Оказывается, народный эпос с этим общим названием относится к старославянскому новгородскому циклу былин, который, по мнению исследователей, возник в XII веке - времени экономического развития города Новгорода, но общего упадка всей Киевской Руси.

В то время Новгород практически не затронуло нашествие татаро-монгольской орды, и он являлся крупнейшим торгово-промысловым центром. К этому времени расцвет Киева уже отошел в прошлое. И с Новгородом начинают связываться эпические сказания о ратных подвигах русских воинов.

Новгородский цикл былин «Садко»

Расцвет промысла и торговли в Новгороде стал для XII века настоящей и живой современностью, поэтому и темы воспевались в основном уже социально-бытовые: организация торговли и жизнь купечества.

Главный герой былины - купец Садко, а не исторический богатырь какой-нибудь. Сама же былина повествуется в трех частях, которые могут встречаться и как вполне самостоятельные произведения. И все же интересно, к какому циклу относится былина «Садко»?

Садко был героем былин новгородского цикла, и надо сказать, что существует 9 самых известных вариантов, которые были записаны в Причем и сюжетная линия у них может быть совершенно разная. Однако вот только полных всего 2: от сказителей Василия Щеголенка и Андрея Сорокина.

Развитие сюжета

В одной части Садко пребывает в подводном царстве, такого рода сюжет встречается и у других народов.

В дальнейшем в былину вошел рассказ о том, как Садко разбогател с помощью золотых рыб, которыми наградил его услышавший необыкновенную игру героя на гуслях, стоявшего на берегу Ильмень-озера. В некоторых былинах о Садко сказатели называют царя не «морским», а «водяным». И данный факт наталкивает на то, что это два разных персонажа.

Ведь в русском фольклоре существует в некотором роде трехступенчатая иерархия водяных духов, одни обитают в небольших ручьях и заводях, другие - в реках и озерах, и есть морской царь - хозяин морей и океанов.

К какому циклу относится былина «Садко»

Самая поздняя часть былины представляет собой очень колоритный рассказ о том, как Садко поспорил о том, что выкупит все новгородские товары у купцов, но этого сделать не смог.

Некоторые исследователи былин утверждают, что у героя Садко был прототип - богатый новгородец Садко Сытинич, который упомянут в одной из летописей как строитель Новгородской церкви в честь Бориса и Глеба в 1167 году. Считается, что основой былины и стал сказ о нем.

В вопросе о том, к какому циклу относится былина «Садко», надо отметить главное, что сюжеты могут звучать в самых разных интерпретациях. Даже в одном старофранцузском романе встречается герой Садок, приключения которого очень схожи с похождениями нашего героя. Это дает основание предполагать, что роман и былина восходят к одному источнику, в котором имя это уже существовало.

Былины о Садко вошли в общерусский эпос со своей своеобразной мифолого-исторической образностью. Летопись упоминает под 1667 году некоего Садко Сытинца (вариант Сотко Сытинич), который заложил церковь в каменном городе-детинце близ собора Святой Софии. Софийский временник называет этого храмосоздателя "Сотко богатым". Дело, разумеется не в том, что былинный Садко тождественен летописному Сотко, а в том, что какие-то предания об историческом реальном лице могли повлиять на былинное повествование. Историзация местной мифологии (представлений о реках, морском царе и проч.), соединенная с некоторыми христианскими понятиями о святом Николае, дополнила демократическая тенденция былин. Они сделали своим героем простого гусляра, верного в своей преданности родной земле, а не богатея, для социального облика которого характерны стяжательство и корыстолюбие.

Не менее интересен и другой персонаж новгородских былин - Василий Буслаев. Столкновение Буслаева с богатым посадом и всеми, кто его в Новгороде поддерживал, воспроизводит борьбу новгородских политических партий в XII - первой половине XIII веков. В Новгороде XII-XIII веков была очень сильна суздальская партия, Василий Буслаев выступает против нее, против торгового посада и одновременно против великокняжеских претензий Суздальско-Владимирской Руси. Свою противосуздальскую направленность обнаруживает в образе могучего Новоторженина и старца-пилигрима - новгородского архиепископа. Идея независимости от власти тех, кто поддерживал владимиро-суздальских князей, была боевой на всем протяжении XII века и в XIII веке до нашествия татаро-монголов.

В былинах о Садко, о Василии Буслаеве народ разработал сюжеты, тематически совершенно не связанные с Киевом и Киевским князем, а целиком взятые из исторической действительности XII-XIV веков. Они, равно как и другие областные проявления этнического творчества вроде брянской песни о князе Романе (о нем упоминается в летописи того времени) и братьях Ливиках, были показателем сильной потребности песенно-эпического творчества отозваться на все то, что несла с собой действительность XII-XIX столетий.

Таким образом, историзм русского эпоса состоит в том, что в былинах верно отражен общий характер эпохи с ее материальной и духовной культурой, военными и социальными конфликтами, бытом и обычаями, что в деятельности некоторых богатырей и содержании ряда былин отразились конкретные факты древнерусской истории. Русские былины упоминают около тридцати исторических лиц, известных нам по письменным источникам с 975 по 1240 года. Исторический подход к русским былинам показал, что былины X-XIV веков являются исключительно важными историческими источниками, рисующими нам на протяжении пяти столетий отношение народных масс к важнейшим событиям жизни Киевской Руси, ее героям и деятелям.