Десять лет назад, 25 февраля 1997 года, в парижском пригороде Фонтенэ-о-Роз скончался Андрей Донатович Синявский (Абрам Терц) - литературный критик, литературовед, писатель, главный обвиняемый на самом известном политическом судебном процессе 1960-х.

Андрей Синявский родился в 1925 году. В 1952 окончил филфак МГУ, работал научным сотрудником в Институте мировой литературы, защитил кандидатскую диссертацию; в 1959–1965 – член Союза советских писателей; с начала 1960-х - один из ведущих критиков журнала “Новый мир”. Автор множества статей, посвященных творчеству литераторов, выпавших в свое время из официального мейнстрима советской литературы или не вписавшихся в него полностью.

Однако эстетические и философские расхождения молодого литературоведа с “советской действительностью” оказались намного глубже, чем это было возможно выразить, оставаясь в рамках официальных публикаций даже самых либеральных советских журналов. В 1950-е гг. Синявский разрабатывает собственную альтернативу “социалистическому реализму”, официальной культурной догме советской идеологии; позднее, в 1959, в анонимной статье “Что такое социалистический реализм?”, опубликованной во французском журнале “Эспри”, он назвал этот альтернативный творческий метод “фантастическим реализмом”. С 1954, во исполнение этой культурологической программы, он осуществляет рискованный литературный проект: создает несуществующего писателя Абрама Терца, который работает исключительно в манере “фантастического реализма”, игнорируя решительно все ограничения и нормы, диктуемые советской идеологической традицией. С 1956 рассказы, повести и романы Абрама Терца тайно переправлялись за рубеж, где и публиковались.

В конце 1950-х Синявский привлек к подпольному писательству своего друга, переводчика Юлия Даниэля, который, в свою очередь, стал тайно публиковаться на Западе под псевдонимом Николай Аржак.

Арест Синявского и Даниэля в сентябре 1965 по обвинению в “антисоветской пропаганде” (под которой подразумевалась опубликованная ими за границей беллетристика), массированная газетная кампания против двух “провокаторов и отщепенцев”, первые за много десятилетий Советской власти публичные протесты против уголовного преследования литераторов за их творчество (включая манифестацию московской молодежи 5 декабря на Пушкинской площади), твердое мужество, проявленное обоими писателями на следствии и суде, приговор, вынесенный Верховным судом РСФСР в феврале 1966, - 7 лет лагерей строгого режима Синявскому и 5 Даниэлю, - все это вывело интеллектуальную авантюру, затеянную Андреем Синявским, за рамки собственно литературного процесса. Побочным следствием “фантастического реализма” стало не менее фантастическое в советских условиях появление в СССР независимого общественного движения – протестного правозащитного движения.

Но далеко идущие общественно-политические процессы, вызванные к жизни “делом Синявского и Даниэля”, происходили уже практически вне связи с дальнейшей биографией писателя. Отбыв наказание почти полностью (он был освобожден досрочно летом 1971, за 14 месяцев до конца срока), Синявский, не имея перспективы продолжения своей литературной работы на родине, вскоре эмигрировал во Францию. Жил под Парижем, преподавал в Сорбонне, писал и публиковал - в основном, по-прежнему под именем Абрама Терца - эссеистику, литературоведческие статьи и книги, мемуары. Принимал участие в культурной и общественной жизни русской эмиграции “третьей волны”; его независимые и резкие литературные и политические суждения неоднократно вызывали бурную, доходившую до скандалов полемику в эмигрантской прессе. С конца 1980-х печатался на родине, часто приезжал в Москву; выступал в средствах массовой информации с острой критикой политических и экономических реалий России 1990-х.

Несмотря на приговор Верховного суда, изобретенная Синявским школа фантастического реализма нашла своих последователей в советской литературе еще в 1970-е (Владимир Орлов, Анатолий Ким и многие другие). В дальнейшем литературные концепции Синявского настолько органически вошли в современную русскую культуру, что лишь немногие вспоминают в связи с ними имя их автора. Немногие сегодня в состоянии оценить вклад “Абрама Терца” в “литературный процесс в России” (название одной из самых ярких его публицистических статей середины 1970-х). Но очень многие люди в нашей стране запомнили переломное значение “дела Синявского и Даниэля” в становлении российской гражданственности и личный вклад Андрея Синявского в этот перелом - честное и мужественное гражданское поведение человека, ввергнутого в какфкианский абсурд государственной политической расправы с инакомыслием.

Международное общество “Мемориал”

Статья из биографического словаря “Диссиденты Центральной и Восточной Европы”

СИНЯВСКИЙ АНДРЕЙ ДОНАТОВИЧ (8.10.1925, Москва – 25.02.1997, Фонтенэ-О-Роз, Франция).

Сын профессионального революционера, до 1918 члена партии социалистов-революционеров. В 1943–1945 служил в армии. После демобилизации - студент, а затем аспирант филологического факультета МГУ.

В конце 1940-х – начале 1950-х МГБ пыталось использовать С. в качестве агента-провокатора в операции против его сокурсницы, француженки Элен Пельтье; он, однако, предупредил свой “объект” о намерениях госбезопасности и успешно провел вместе с ней рискованную игру по срыву чекистских планов (спустя несколько лет Э. Пельтье стала основным помощником С. в передаче за рубеж рукописей его “подпольных” произведений, а в 1984 эта история легла в основу одной из глав романа “Спокойной ночи”.

В 1952 защитил кандидатскую диссертацию; с 1953 и до ареста – научный сотрудник Института мировой литературы им. М. Горького АН СССР. Автор работ, посвященных творчеству В. Маяковского, М. Горького, Э. Багрицкого, советской литературе времен Гражданской и Великой Отечественной войн. В 1957–1958 вел на филологическом факультете МГУ семинар по русской поэзии начала ХХ века; в 1958–1965 преподавал русскую литературу в Школе-студии МХАТ. В 1960 выпустил (совместно с Игорем Голомштоком) книгу “Пикассо” - первое советское издание, посвященное жизни и творчеству этого ранее полузапрещенного в СССР художника. В декабре 1960 был принят в Союз писателей СССР. Приобрел известность как один из ведущих литературных критиков журнала “Новый мир”. В 1965 в серии “Библиотека поэта” было издано собрание стихотворений Б. Пастернака (первое после смерти поэта), с обширным предисловием С.; в дополнительных тиражах этого тома, выпущенных после ареста С., предисловие было снято.

С 1954 начал писать, а с 1956 – тайно передавать за границу рассказы, повести и эссе, которые не могли быть опубликованы в СССР.

В центральном для философско-эстетической концепции С. трактате “Что такое социалистический реализм”, анонимно вышедшем в 1959 в Париже, исследуется трагическое противоречие между возвышенным общественным идеалом, декларируемым коммунистической теорией, и средствами, используемыми для его достижения: “Чтобы навсегда исчезли тюрьмы, мы понастроили новые тюрьмы. Чтобы пали границы между государствами, мы окружили себя китайской стеной. Чтобы труд в будущем стал отдыхом и удовольствием, мы ввели каторжные работы. Чтобы не пролилось больше ни единой капли крови, мы убивали, убивали и убивали <...>. Достижения никогда не тождественны цели в ее первоначальном значении. Средства и усилия, затраченные ради цели, меняют ее реальный облик до неузнаваемости. Костры инквизиции помогли утвердить Евангелие, но что осталось после них от Евангелия?”. Социалистический реализм - художественный метод, отход от которого с 1934 считался в Советском Союзе серьезным идеологическим преступлением, - С. трактует как “телеологическое искусство”, “новый классицизм”. Он признает эстетическую ценность этого метода “в чистом виде”, его неразрывную связь с социокультурным феноменом тоталитаризма, но резко возражает против практиковавшегося советскими литераторами эклектического совмещения соцреализма с традициями “критического реализма” русской литературы XIX века. В качестве альтернативы предлагается изобретенный С. “фантастический реализм” - “искусство фантасмагорическое, с гипотезами вместо цели и гротеском взамен бытописания”, задача которого “быть правдивым с помощью нелепой фантазии”. С точки зрения С., только “фантастический реализм” способен адекватно передать абсурд тоталитарной действительности.

Для реализации этой программы создает Абрама Терца, не просто псевдоним, а своего рода литературного двойника. Фантастические рассказы и повести Терца издавались за рубежом с 1959, имели громкий успех задолго до разоблачения и ареста С., были переведены на основные европейские и азиатские языки. В течение ряда лет КГБ усиленно разыскивал автора этих произведений, подключив к этому, по-видимому, и свою зарубежную агентуру.

8.09.1965 был арестован. 5.01.1966 Секретариат ЦК КПСС по предложению КГБ и после согласования с руководством Союза писателей СССР принял решение о проведении открытого судебного процесса над С. и арестованным одновременно с ним за аналогичное “преступление” его другом Юлием ДАНИЭЛЕМ. Этим же решением предопределялась и мера наказания: лишение свободы. Сразу вслед за решением ЦК в советской печати была развернута широкомасштабная кампания против обоих “отщепенцев” и “литературных перевертышей”, достигшая своего апогея в дни судебного процесса и продолжавшаяся еще несколько недель после его окончания.

10–14.02.1966 дело слушалось в Верховном Суде РСФСР. И в ходе процесса, и в последнем слове С. решительно отказался признать себя виновным, отстаивая право писателя на творческую свободу и заявляя, что “к художественной литературе нельзя подходить с юридическими формулировками”. Суд признал подпадающими под действие ст. 70 ч. 1 УК РСФСР две повести Терца (“Суд идет” и “Любимов”) и фрагменты статьи С. “Что такое социалистический реализм”. Приговор – 7 лет лишения свободы.

Дело СИНЯВСКОГО и ДАНИЭЛЯ стало одним из центральных событий 1965–1966. Оно потрясло мировое общественное мнение, в том числе, и прокоммунистически настроенные круги западной интеллигенции. А внутри СССР вызвало беспрецедентную волну индивидуальных и коллективных протестов, включая “митинг гласности” 5.12.1965 на Пушкинской площади в Москве (это первое в стране публичное выступление в защиту права многие исследователи считают начальной вехой правозащитного движения в СССР). От аналогичных протестов, которые годом ранее вызвало дело Иосифа БРОДСКОГО, кампания 1965–1966 отличалась не только масштабами, но и отказом от “келейности”: в Самиздате циркулировали письма и выступления в защиту С. и Ю. ДАНИЭЛЯ, многие из которых были обозначены авторами как “открытые”, и последние слова подсудимых на процессе.

Из записи суда, сделанной их женами, откликов советской и мировой прессы, писем протеста и других материалов, связанных с делом СИНЯВСКОГО и ДАНИЭЛЯ, А. ГИНЗБУРГ составил в 1966 “Белую книгу” – документальный сборник, ставший первым в ряду многих подобных изданий о политических процессах. Последующие события привели к новому витку протестной активности.

Отбывал срок в мордовских политических лагерях. Написал в лагере две книги: “Прогулки с Пушкиным” и “Голос из хора” – и начал работу над третьей, “В тени Гоголя” (все эти книги, в которых автор сохраняет литературную маску Абрама Терца, представляют собой уже не беллетристические произведения, а эссе или литературоведческие трактаты). В конце шестого года заключения хлопоты его жены Марии Розановой и отбывшего свой срок Ю. ДАНИЭЛЯ, обратившихся к властям с прошениями о помиловании С., возымели результат: Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 20.05.1971 он освобожден от дальнейшего отбывания наказания и 8.06.1971, за 15 месяцев до конца срока, выпущен из лагеря.

В течение следующих двух лет живет в Москве, продолжает писать. Не имея возможности публиковаться ни легально, ни, как раньше, нелегально, он принимает решение эмигрировать. 10.08.1973 выехал на постоянное место жительства во Францию.

Преподавал русскую литературу в Сорбонне. В 1974–1975 – член редколлегии журнала “Континент” (вскоре вышел из состава редколлегии вследствие острого идейно-политического конфликта с главным редактором Владимиром МАКСИМОВЫМ). Постоянно печатался (в обеих своих ипостасях) в журнале “Синтаксис” (Париж), основанном и редактируемом М. Розановой. Вел непрерывную полемику с представителями национально-патриотического течения в русской эмиграции (в частности, с А. СОЛЖЕНИЦЫНЫМ): “...в условиях советского деспотизма русскому интеллигенту подобает, на мой взгляд, быть либералом и демократом, а не предлагать какой-то иной вариант нового деспотизма... наше призвание – оставаться сторонниками свободы”.

Написал и выпустил в эмиграции ряд книг, среди них наибольшую известность приобрел автобиографический роман “Спокойной ночи” (1984), в котором С. описал становление и жизнь своего литературного alter ego. Первые публикации в СССР - в сборнике “Цена метафоры, или Преступление и наказание Синявского и Даниэля” (Москва, 1989; в книгу включены произведения, опубликованные на Западе в 1959-1966, и последнее слово С. на суде).

Начиная с января 1989 неоднократно приезжал на родину. После октября 1993 он - один из наиболее жестких критиков ельцинской России.

Роль писателя в обществе, согласно С., - это роль “отщепенца”, “изгоя”, “преступника” (имя Абрам Терц заимствовано из блатного фольклора), “диссидента”. В этом смысле он и себя воспринимал как диссидента - не только по отношению к советскому режиму, но и по отношению к эмигрантской среде и бытующим внутри значительной ее части идеологическим и мировоззренческим табу. Отчасти поэтому выход в свет почти каждой новой книги С. сопровождался литературным скандалом: сначала в эмиграции, а начиная с 1989 - и на родине.

Последнее слово подсудимого Андрея Синявского // Цена метафоры или Преступление и наказание Синявского и Даниэля. М.: Книга, 1989.

Литературный процесс в России // Континент. 1974. № 1.

В ночь после битвы // Синтаксис. 1979. № 3.

“Опавшие листья” В.В. Розанова. Париж: Изд-во “Синтаксис”, 1982.

Солженицын как устроитель нового единомыслия // Синтаксис. 1985. № 14.

Диссидентство как личный опыт // Синтаксис. 1986. № 15.

Сталин – герой и художник сталинской эпохи // Синтаксис. 1987. № 19.

Русский национализм // Синтаксис. 1989. № 26.

Иван-Дурак. Париж: Изд-во “Синтаксис”, 1991.

О нем:

• On Trial. The Сase of A. Siniavski and Ju. Daniel. London,1966.
• Белая книга по делу А. Синявского и Ю. Даниэля / Сост. А.И. Гинзбург. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1967.
• Цена метафоры, или Преступление и наказание Синявского и Даниэля. М.: Книга, 1989 .
• Зубарев Д.И. Из жизни литературоведов // Новое литературное обозрение. 1996. № 20.

Цена метафоры, или Преступление и наказание Синявского и Даниэля Синявский Андрей Донатович

Что такое социалистический реализм

Что такое социалистический реализм? Что означает это странное, режущее ухо сочетание? Разве бывает реализм социалистическим, капиталистическим, христианским, магометанским? Да и существует ли в природе это иррациональное понятие? Может быть, его нет? Может быть, это всего лишь сон, пригрезившийся испуганному интеллигенту в темную, волшебную ночь сталинской диктатуры? Грубая демагогия Жданова или старческая причуда Горького? Фикция, миф, пропаганда?

Подобные вопросы, как мы слышали, возникают частенько на Западе, горячо обсуждаются в Польше, имеют хождение и в нашей среде, возбуждая ретивые умы, впадающие в ересь сомнения и критиканства.

А в это самое время советская литература, живопись, театр, кинематография надрываются от усилий доказать свое существование. А в это самое время миллиардами печатных листов, километрами полотна и пленки, столетиями часов исчисляется продукция социалистического реализма. Тысячи критиков, теоретиков, искусствоведов, педагогов ломают голову и напрягают голос, чтобы обосновать, разъяснить и втолковать его материалистическую сущность ч диалектическое бытие. И сам глава государства, Первый секретарь ЦК, отрывает себя от неотложных хозяйственных дел, чтобы высказать веское слово по эстетическим проблемам страны.

Наиболее точное определение социалистического реализма дано в уставе Союза советских писателей: «Социалистический реализм, являясь основным методом советской художественной литературы и литературной критики, требует от художника правдивого, исторически-конкретного изображения действительности в ее революционном развитии. При этом правдивость и историческая конкретность художественного изображения действительности должны сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся в духе социализма» .

Эта невинная формула служит тем фундаментом, на котором воздвигнуто все здание социалистического реализма. В ней заключены и связь социалистического реализма с реализмом прошлого, и его отличие, новое качество. Связь состоит в правдивости изображения: отличие – в умении улавливать революционное развитие жизни и воспитывать читателей и зрителей в соответствии с этим развитием – в духе социализма . Старые, или, как их часто называют, критические реалисты (за то, что они критиковали буржуазное общество) – Бальзак, Лев Толстой, Чехов – правдиво изображали жизнь, как она есть. Но они не знали гениального учения Маркса, не могли предвидеть грядущих побед социализма и уж во всяком случае не имели понятия о реальных и конкретных путях к этим победам.

Социалистический же реалист вооружен учением Маркса, обогащен опытом борьбы и побед, вдохновлен неослабным вниманием своего друга и наставника – коммунистической партии. Изображая настоящее, он слышит ход истории, заглядывает в будущее. Он видит недоступные обыкновенному глазу «зримые черты коммунизма». Era творчество – это шаг вперед по сравнению с искусством прошлого, самая высокая вершина в художественном развитии человечества, наиреалистичнейший реализм.

Такова в нескольких словах общая схема нашего искусства – удивительно простая и вместе с тем достаточно эластичная, чтобы вместить и Горького, и Маяковского, и Фадеева, и Арагона, и Эренбурга, и сотни других больших и маленьких социалистических реалистов. Но мы ничего не поймем в этой концепции, если будем скользить по поверхности сухой формулы и не вдумаемся в ее глубокий сокровенный смысл.

В основе этой формулы – «правдивое, исторически-конкретное изображение действительности в ее революционном развитии» – лежит понятие цели, того всеохватывающего идеала, по направлению к которому неуклонно и революционно развивается правдиво изображаемая действительность. Запечатлеть движение к цели и способствовать приближению цели, переделывая сознание читателя в соответствии с этой целью, – такова цель социалистического реализма – самого целенаправленного искусства современности.

Цель – коммунизм, известный в юном возрасте под именем социализма. Поэт не просто пишет стихи, а помогает своими стихами строительству коммунизма. Это так же естественно, как и то, что рядом с ним аналогичным делом занимаются скульптор, музыкант, агроном, инженер, чернорабочий, милиционер, адвокат и прочие люди, машины, театры, пушки, газеты.

Как вся наша культура, как все наше общество, искусство наше – насквозь телеологично. Оно подчинено высшему назначению и этим облагорожено. Все мы живем в конечном счете лишь для того, чтобы побыстрее наступил Коммунизм.

Человеческой природе присуще влечение к цели. Я протягиваю руку с целью получить деньги. Я иду в кино с целью провести время в обществе хорошенькой девушки. Я пишу роман с целью прославиться и снискать благодарность потомков. Каждое сознательное движение мое целесообразно.

Животным не свойственны столь отдаленные замыслы. Их выручают инстинкты, опережающие наши мечты и расчеты. Животные кусают, потому что кусают, а не с целью укусить. Они не думают о завтрашнем дне, о богатстве, о Боге. Они живут, не выдвигая перед собой никаких сложных задач. Человеку же непременно нужно что-то такое, чего у него нет.

Это свойство нашей натуры находит выход в кипучей трудовой деятельности. Мы переделываем мир по своему подобию, создаем из природы вещь. Бесцельные реки превратились в пути сообщения. Бесцельное дерево – стало бумагой, исполненной предназначений.

Не менее телеологично наше отвлеченное мышление. Человек познает мир, наделяя его собственной целесообразностью. Он спрашивает: «Для чего нужно солнце?» и отвечает: «Для того, чтобы светить и греть». Анимизм первобытных народов – это первая попытка снабдить бессмысленный хаос множеством целевых установок, заинтересовать равнодушную вселенную корыстной человеческой жизнью.

Наука не освободила нас от детского вопроса «зачем?». Сквозь причинные связи, проведенные ею, видна скрытая, искаженная целесообразность явлений. Наука говорит: «человек произошел от обезьяны», вместо того, чтобы сказать: «назначение обезьяны – походить на человека».

Но независимо от того, как произошел человек, его появление и судьба неотделимы от Бога. Это высшее понятие цели, доступное если не нашему пониманию, то хотя бы нашему желанию, чтобы такая цель была. Это конечная цель всего, что есть и чего нет, и бесконечная (и, вероятно, бесцельная) цель в себе. Ибо какие могут быть цели у Цели?

В истории есть периоды, когда присутствие Цели становится очевидным, когда мелкие страсти поглощаются стремлением к Богу, и Он начинает в открытую призывать к себе человечество. Так возникла культура христианства, уловившая Цель, быть может, в ее наиболее недоступном значении. Затем эпоха индивидуализма провозгласила Свободную личность и принялась поклоняться ей как Цели, с помощью ренессанса, гуманизма, сверхчеловека, демократии, Робеспьера, сервиса и многих других молитв. Теперь мы вступили в эру новой всемирной системы – социалистической целесообразности.

С ее мыслимой вершины льется ослепительный свет. «Воображаемый мир, более материальный и соответствующий человеческим потребностям, чем христианский рай…» – так однажды назвал коммунизм советский писатель Леонид Леонов.

У нас не хватает слов, чтобы рассказать о коммунизме. Мы захлебываемся от восторга и, чтобы передать ожидающее нас великолепие, пользуемся в основном отрицательными сравнениями. Там, в коммунизме, не будет богатых и бедных, не будет денег, войн, тюрем, границ, не будет болезней, и может быть, даже смерти. Там каждый будет есть, сколько захочет, и работать, сколько захочет, и труд вместо страданий принесет одну радость. Как обещал Ленин, мы сделаем клозеты из чистого золота… Да что тут говорить:

Какие краски и слова нужны,

Чтоб те высоты увидать смогли вы? –

Там проститутки девственно-стыдливы

И палачи, как матери, нежны.

Современный ум бессилен представить что-либо прекраснее и возвышеннее коммунистического идеала. Самое большее, на что он способен, это пустить в ход старые идеалы в виде христианской любви или свободной личности. Но выдвинуть какую-то цель посвежее он пока что не в состоянии.

Западный либерал-индивидуалист или русский интеллигент-скептик в отношении социализма находятся примерно в той же позиции, какую занимал римский патриций, умный и культурный, в отношении побеждающего христианства. Он называл новую веру в распятого Бога варварской и наивной, смеялся над сумасшедшими, что поклоняются кресту – этой римской гильотине, и считал бессмыслицей учение о Троице, непорочном зачатии, воскресении и т. п. Но высказать сколько-нибудь серьезные аргументы против идеала Христа как такового было свыше его сил. Правда, он мог еще утверждать, что лучшее в нравственном кодексе христианства заимствовано у Платона (современные христиане тоже иногда говорят, что свою благородную цель коммунисты прочитали в евангелии). Но разве мог он заявить, что Бог, понятый как Любовь и Добро, – это плохо, низко, безобразно. И разве можем мы сказать, что всеобщее счастье, обещанное в коммунистическом будущем, – это плохо?

Из книги Малый бедекер по НФ автора Прашкевич Геннадий Мартович

ОТСТУПЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ: СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ Не метод, конечно.Мы немало спорили об этом с Борей Штерном.Он даже целую книжку написал о соцреализме, называлась «Лишь бы не было войны». Не метод, не метод, пришли мы с ним к мнению. Скорее образ жизни, образ мышления. Как

Из книги RUтопия автора Штепа Вадим Владимирович

3.9. Утопический реализм Будущее имеет статус контрфактического моделирования. Это один из факторов, на котором я основываю понятие утопического реализма. Предвосхищение будущего становится частью настоящего, и тем самым будущее фактически развивается. Утопические

Из книги Литературная Газета 6267 (№ 12 2010) автора Литературная Газета

О дивный новый реализм Литература О дивный новый реализм ДИСКУССИЯ Продолжаем дискуссию о «новом реализме», начатую статьями Льва Пирогова («ЛГ», № 9), Андрея Рудалёва (№ 10) и Игоря Фролова (№ 11). Для начала и справедливости ради напомню, что о «новом реализме» в

Из книги Человек нашего столетия автора Канетти Элиас

Из книги Литературная Газета 6345 (№ 44 2011) автора Литературная Газета

Реализм отменяется? Реализм отменяется? СОБЫТИЕ Анна КУЗНЕЦОВА, БЕЛГОРОД-МОСКВА Закончился театральный фестиваль в Белгороде, по-моему, один из самых серьёзных, самых значительных в России. А лет фестивалю больше двадцати, и собирался он уже в восьмой раз в отличие от

Из книги Газета День Литературы # 177 (2011 5) автора День Литературы Газета

Владимир ВИННИКОВ SOS-РЕАЛИЗМ? Сегодня, когда некий ажиотаж в литературных и близких к ним кругах вокруг "Елтышевых", вызванный в основном животрепещущим вопросом: когда же этому роману Романа Сенчина дадут, наконец, хоть какую-нибудь премию? (дали-дали, правда,

Из книги Фантастика. Общий курс автора Мзареулов Константин

§ 3. Реализм фантастики Как ни парадоксально это звучит, но один из главных критериев качества художественной фантастики заключается в необходимости реалистического изображения описываемых явлений, событий, характеров. Будучи одним из многих жанров искусства,

Из книги Как проср.ли СССР автора Кремлев Сергей

Глава 14 Социалистический план бизнесмена Колба, или Ещё раз – почему пал социализм Как раз в дни, предшествующие финалу трагедии СССР, который должен был стать прологом к новым трагедиям народов СССР, в №?8 журнала МИДа ещё СССР «Международная жизнь» за 1991 год была

Из книги Жизнь по чужим лекалам автора Рудалёв Андрей

Новый реализм в стиле рэп Или еще один манифест о спорном направленииВ чем новизна «нового реализма»? Этот вопрос регулярно задают, чтобы интеллигентно указать на место. Когда спрашивают о новизне, сразу вспоминается формула Экклезиаста, поэтому буду говорить методом

Из книги Критика нечистого разума автора Силаев Александр Юрьевич

Банальный реализм конспирологии Как проходят выборы в Думу Российской Федерации или Законодательные Собрания регионов, или Городские советы? Так, как оно прописано? Или, может, там борьба тысяч частностей и невидимая рука политического рынка? Или, может, случайность

Из книги Путину – бой! автора Удальцов Сергей Станиславович

Даешь радикальный реализм! (интервью корреспонденту «Литературной России» Д. Черному, 17.02.2012 г.)Дмитрий Черный. Чувствовать себя старым большевиком - мне, признаюсь, непривычно. Однако именно это сравнение нырнуло мне под енотовую ушанку в ходе ожидания окончания

Из книги Эксперт № 16 (2014) автора Эксперт Журнал

Что такое хорошо и что такое плохо. Восемь знаковых проектов Москвы последних двадцати лет section class="box-today" Сюжеты Специальный доклад: Пять вызовов для российской урбанистики Городской округ Ростов-на-Дону Местное самоуправление: новая модель /section section

Из книги Глобальный Смутокризис автора Калашников Максим

Национально-социалистический Иран и центрально-азиатская война В Центральной Азии бьет час Ирана. Иранцы прибирают к рукам шиитскую часть Ирака, наращивая свою нефтяную мощь. На востоке иранцы ведут бои на остатках Пакистана, занимают район Герата в бывшем Афганистане.В

Из книги Газета Завтра 508 (33 2003) автора Завтра Газета

НОВЫЙ РЕАЛИЗМ Владимир Бондаренко 19 августа 2003 0 34(509) Date: 20-08-2003 Author: Владимир БОНДАРЕНКО НОВЫЙ РЕАЛИЗМ Для начала скромно замечу, что к этому термину никакого отношения не имею. И на авторство его не посягаю. Впрочем, сомневаюсь, что вообще у такого и подобных ему

Из книги Литературная Газета 6475 (№ 32 2014) автора Литературная Газета

Лиризм и реализм Светлана Макарова. Русская словесность: история, теория, методика преподавания. Избранные статьи. - М.: Азбуковник, 2014. – 398 с. – 2000 экз. Филолог и музыковед Светлана Макарова занималась в первую очередь поэзией – потому в её книге "Русская словесность"

Из книги Новая формула Путина. Основы этической политики автора Дугин Александр Гельевич

Запрещенный реализм Путина …Надо сказать, что до сих пор ни одного внятного слова по поводу постмодернистских, постпозитивистских теорий наши международники ни в МГИМО, ни где-то еще произнести просто не способны. Это превышает их интеллектуальные возможности. Заседая

СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ - направление в советском искусстве, представляющее собой в формулировке 1930-х гг. "правдивое и исторически конкретное изображение действительности в сочетании с задачей идейной переделки трудящихся в духе социализма" или в формулировке Андрея Синявского из его статьи "Что такое социалистический реализм": "полуклассическое полуискусство, не слишком социалистического совсем не реализма".

В статье реализм данного словаря мы показали, что это понятие есть contradictio in adjecto (противоречие в терминах). Трагедия (или комедия) С. р. состояла в том, что он существовал в эпоху расцвета неомифологического сознания, модернизма и авангардного искусства, что не могло не отразиться на его собственной поэтике. Так, например, в романе М. Горького "Мать" представлен довольно подробно христианский миф о Спасителе (Павел Власов),жертвующем собой во имя всего человечества, и его матери (то есть Богородице) - это ключевой для русского сознания и адаптированный им христианский миф. Сказанное не противоречит тому, что это произведение в эстетическом смысле представляет собой нечто весьма среднее. Важно, что, объявив войну религии, большевики тем самым объявили новую, или хорошо забытую старую, религию первых христиан. Об этом убедительно писал один из величайших историков человечества сэр Арнольд Джозеф Тойнби. Развитой церкви большевики противопоставили примитивную, но сплоченную христианскую общину первых веков нашей эры с ее культом бедности, обобществления имущества и агрессивности к идеологическим язычникам. Так же как первые христиане, "молодая советская республика" была в "кольце врагов", только в первом случае это была разваливающаяся Римская империя, а во втором - развитое капиталистическое общество. В первом случае победило христианство, во втором случае - капитализм.

Другое произведение С. р. - роман А. С. Серафимовича "Железный поток", рассказывающий о том, как красный командир Кожух выводит Таманскую дивизию из окружения, - подсвечено ветхозаветной мифологией, историей выхода (исхода) иудеев из Египта и обретения земли обетованной. Кожух выступает в роли Моисея, на что есть прямые указания в тексте.

С годами С. р. вырабатывает собственную идеологию-мифологию. Эта мифология уже не романтического, а, скорее, классицистического плана. Как известно, основной конфликт в идеологии классицизма - это конфликт между долгом и чувством, где долг побеждает. В таких произведениях С. р., как "Цемент" Ф. Гладкова, "Как закалялась сталь" Н. Островского, "Повесть о настоящем человеке" Б. Полевого, это видно как нельзя лучше. Герой подобного произведения отказывается от любви во имя революции. Но С. р. идет дальше классицизма. Его герой, поощряемый властью, вообще теряет человеческую плоть, превращаясь в робота. Нечто подобное происходит уже с Павлом Корчагиным. Завершает эту мифологему Алексей Мересьев, "настоящий человек", заменивший "маленького человека", "лишнего человека" и "нового человека" русской литературы ХIХ в. Настоящий человек - это технологический мутант. Ему отрезали ноги, и он продолжает оставаться летчиком, более того, сливается с машиной - этот эпизод весьма подробно расписан в романе Б. Полевого (ср. также тело).

Тело социалистического героя заменяется железом, он выковывается из стали - "железный дровосек" развитого социализма.

Во многом эту неповторимую поэтику русского С. р. "открыли" поэты и художники русского концептуализма 1960 -1980-х гг. (см.).

Лит.:

Надточий Э. Друк, товарищ и Барт (несколько вопрошаний о месте социалистического реализма в искусстве ХХ в.) // Даугава, 1989. - М 8.
Зимовец С. Дистанция как мера языка искусства (к вопросу о взаимоотношении соцреализма и авангарда) // Там же.
Руднев В. Культура и реализм // Там же. - 1992.- No 6.
Тойнби А. Дж. Христианство и марксизм // Там же. - 1989.- No 4.

Термин «социалистический реализм появился в 30 годы. Потребность в новом определении творческого метода пролетарской литературы ощущалось многими писателями и критиками. Принятое определение - "социалистический реализм" - было ретроспективно перенесено на характеристику горьковских "Мещан", "Матери", "Врагов". Тема "Горький - основоположник социалистического реализма" стала ведущей в советском литературоведении. К тому же направлению относили рассказы Серафимовича периода первой русской революции, поэзию Д.Бедного, а также революционную литературу 20-х г.г.: "Железный поток" Серафимовича, "Чапаев" Фурманова и др.

Андрей Синявский в своей статье «Что такое социалистический реализм» приводит определение социалистического реализма, данное в Уставе Союза Советских писателей: «Социалистический реализм, являясь основным методом советской художественной литературы и литературной критики, требует от художника правдивого, исторически-конкретного изображения действительности в ее революционном развитии. При этом правдивость и историческая конкретность художественного изображения действительности должны сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся в духе социализма».

Искусство Соц.реал. должно было изображать жизнь в свете идеалов коммунизма (социализма).

В то же время Синявский в своей статье дает собственную характеристику соцреализму: «полуклассическое полуискусство не слишком социалистического совсем не реализма». Проанализировав идеологию и историю развития соцреализма, а также черты его типичных произведений в литературе, он сделал собственный вывод, что этот стиль на самом деле не имеет отношения к настоящему реализму, а является советским вариантом классицизма с примесями романтизма. Также в этой работе он утверждал, что из-за ошибочной ориентации советских деятелей искусства на реалистические произведения XIX века (в особенности на критический реализм), глубоко чуждые классицистической природе соцреализма, - и следовательно из-за недопустимого и курьезного синтеза классицизма и реализма в одном произведении - создание выдающихся произведений искусства в этом стиле немыслимо.

Преобладающее в советскую эпоху направление «социалистической целесообразности» искусства препятствует естественному развитию литературы в стране. Однако помимо возникающей в таком контексте свободы художника существует и другое проблемное поле: жизнь как целое существенно шире, чем «социалистическая целесообразность», и поэтому литература, написанная в данном ключе, не может никаким образом претендовать на изображение человека.

Основным мерилом бытования произведения и, шире, стилистического направления является для Синявского литературный процесс. В его русле социалистический реализм оказывается генетически связан по своему герою, содержанию, духу, с нормативной эстетикой русского классицизма XVIII века.

Синявский пишет, что Социалистический Реализм исходит из идеального образца, которому он уподобляет реальную действительность. Требование Синявского - правдиво изображать жизнь в ее революционном развитии, он призывает изображать правду в идеальном освещении, давать идеальную интерпретацию реальному, писать должное как действительное. Ведь "революционное развитием" – это неизбежное движение к коммунизму, к идеалу. «Мы изображаем жизнь такой, какой нам хочется её видеть и какой она обязана стать, повинуясь логике марксизма».

Меж тем главным недостатком социалистического реализма автор статьи называет его эклектизм(хаотичность, несистемность).

Но у Абрама Терца была правильная стилистическая установка: понимание того, что гротескная советская жизнь не может быть литературно подана в старой доброй реалистической манере. Это у него теоретически осознано и обосновано в статье «Что такое социалистический реализм?» - безусловно, лучшем сочинении подпольного, доэмигрантского Абрама Терца. Несколько цитат из этого замечательного текста:

Социалистический реализм исходит из идеального образца, которому он уподобляет реальную действительность… Мы изображаем жизнь такой, какой нам хочется ее видеть и какой она обязана стать, повинуясь логике марксизма. Поэтому социалистический реализм, пожалуй, имело бы смысл назвать социалистическим классицизмом.

Это типологическая проекция. А вот анализ, оценка и перспектива:

Искусство не боится ни диктатуры, ни строгости, ни репрессий, ни даже консерватизма и штампа. Когда это требуется, искусство бывает узкорелигиозным, тупо-государственным, безындивидуальным и, тем не менее, великим. Мы восхищаемся штампами Древнего Египта, русской иконописи, фольклора. Искусство достаточно текуче, чтобы улечься в любое прокрустово ложе, которое ему предлагает история. Оно не терпит одного - эклектики.

Нельзя, не впадая в пародию, создать положительного героя (в полном соцреалистическом качестве) и наделить его при этом человеческой психологией. Ни психологии настоящей не получится, ни героя.

По-видимому, в самом названии «социалистический реализм» содержится непреодолимое противоречие. Социалистическое, т. е. целенаправленное, религиозное искусство не может быть создано средствами литературы XIX века, именуемыми «реализмом». А совершенно правдоподобная картина жизни (с подробностями быта, психологии, пейзажа, портрета и т.д.) не поддается описанию на языке телеологических умопостроений. Для социалистического реализма, если он действительно хочет подняться до уровня больших мировых культур и создать свою «Коммуниаду», есть только один выход - покончить с «реализмом», отказаться от жалких и все равно бесплодных попыток создать социалистическую «Анну Каренину» и социалистический «Вишневый сад». Когда он потеряет несущественное для него правдоподобие, он сумеет передать величественный и неправдоподобный смысл нашей эпохи.