Предки поэта были неграмотными крестьянами и булочниками. Отец Шиллера самостоятельно освоил немецкую грамоту, а у монастырского цирюльника, в учениках которого состоял, выучил латынь. Это позволило ему устроиться лекарем в армию и даже дослужиться до офицерского чина. Отец поэта был не только полковым врачом, но и вербовщиком солдат для герцога Карла-Евгения Вюртембергского (1728-1793), во владениях которого жила семья. Позже отец Шиллера был назначен управляющим садами герцога, а в конце жизни написал трактат о ведении сельского хозяйства.

Мать поэта Елизавета Доротея была доброй, общительной и очень набожной женщиной. Она хотела, чтобы ее единственный сын стал священником, и маленький Фридрих с восторгом верил в то, о чем говорила мама.

Но судьба распорядилась по-иному. Вюртемберг был маленьким княжеством, герцог знал почти каждого подданного. Карл-Евгений принимал самое непосредственное отечески-деспотическое участие в судьбах вюртембергских юношей. Когда Фридрих уже сдал три школьных экзамена и ему оставался последний, герцог, мотивируя это своим особым благоволением к родителям подростка, определил его в только что созданную военную школу для одаренных детей.

В 1773 году Шиллер приступил к изучению права в так называемой Карповой школе, впоследствии переименованной в академию. Муштра, казарменный образ жизни совершенно не подходили поэтически настроенному юноше. Единственное, чего удалось добиться юноше после многочисленных просьб, это разрешения герцога на перевод его с юридического отделения на медицинское.

Необходимо отдать должное Карповой школе, гуманитарные науки здесь преподавали фундаментально. Постепенно у Шиллера пропала тяга к богословию, он проникся идеями Лессинга, Вольтера и Руссо. В академии же под влиянием одного из своих наставников Шиллер вступил в тайное общество иллюминатов, предшественников немецких якобинцев.

В отроческие годы некоторое влияние на Шиллера оказывала графиня Франциска фон Гогенгейм, метресса герцога Карла-Евгения. Она обладала чарующей красотой, была грациозна, мила и столь обворожительна, что со временем сумела женить на себе Карла-Евгения и стала герцогиней Вюртембергской. Неудивительно, что баронесса оказалась платонической возлюбленной 17-летнего юноши, который наделил ее всеми достоинствами, какие только могло придумать его воображение. Велика сила первой любви - Шиллер до конца своих дней сохранил нежно-восторженные чувства к Франциске.

После успешной сдачи экзамена в 1780 году молодой человек был назначен полковым фельдшером в Штутгарт. К тому времени Шиллер успел завершить свою первую пьесу. В «Швабском журнале» за 1775 поэт нашел новеллу Даниеля Шубарта «К истории человеческого сердца». На основе этого произведения он создал знаменитых «Разбойников». Пьеса была издана за счет автора в 1781 году. Сразу же начали поступать предложения о ее постановке. Шиллер согласился отдать пьесу Мангеймскому театру.

Но прежде чем «Разбойники» появились на сцене, Фридрих издал в Штутгарте свою первую поэтическую книгу под скромным названием «Антология на 1782 год». Большинство стихов в «Антологии» было сочинено самим публикатором.

Герцог Карл-Евгений строго следил за жизнью своих подопечных. Не избежал этой участи и Шиллер. 13 января 1782 года в Мангеймском театре состоялась триумфальная премьера «Разбойников», восторженная публика превозносила анонимного автора. Шиллер тайком поехал посмотреть спектакль. Как только герцогу стало известно, что молодой человек самовольно выезжал из расположения полка, он в ярости посадил Фридриха на гауптвахту под двухнедельный арест и впредь запретил ему заниматься литературным трудом.

Одолеваемый страстью к творчеству, Шиллер начал сочинять статьи в местную газету. Тогда герцог разрешил ему писать, но только на медицинскую тематику, и потребовал, чтобы все написанное Фридрихом сначала проходило через личную цензуру Карла-Евгения. Это было уже очень опасно. Совсем недавно на глазах вюртембергского общества произошла драма с таким же подопечным герцога, которого деспот за стихотворчество продержал в заточении без суда и следствия более десяти лет!

Поэт задумал побег. Он воспользовался суматохой пышных торжеств, происходивших в Вюртембергском герцогстве в связи с приездом туда русского цесаревича Павла Петровича, женатого на племяннице герцога. 22 сентября 1782 года Шиллер бежал за границу и нашел пристанище в Бауэрбахе, в маленьком поместье Генриетты Вольцоген, матери трех друзей поэта по академии.

Немедленно был объявлен розыск беглеца, и вскоре Шиллер был найден. Однако на территории чужого государства самоуправствовать Карл-Евгений не мог. Ему только оставалось угрожать Вольцоген преследованием ее сыновей. Как на грех, именно в это время Шиллер влюбился в шестнадцатилетнюю дочь Генриетты - Шарлоту Вольцоген. И хотя девушка была к молодому человеку совершенно равнодушна, встревоженная мать предложила Фридриху покинуть ее дом…

Деваться Шиллеру было некуда. К счастью, Генриетта вскоре раскаялась в своем жестоком поступке и зазвала Фридриха обратно. На сей раз поэт вел себя осторожнее и на досуге занялся написанием задуманной им на гауптвахте драмы, которую он первоначально назвал «Луиза Миллер», а позже по совету знаменитого мангеймского актера Иффланда переименовал в «Коварство и любовь».

В сентябре 1783 года пьеса была принята к постановке Мангеймским театром, и в апреле следующего года состоялась ее премьера. К тому времени у Шиллера уже была готова драма из итальянской истории эпохи Возрождения «Заговор Фиеско в Генуе».

Герцог Карл-Евгений бушевал недолго. В 1783 году интендант Мангеймского театра Дальберг назначил Шиллера «театральным поэтом», заключив с ним контракт на написание пьес для постановки на мангеймской сцене. Это могло означать только то, что вюртембергский герцог махнул рукой на своего непутевого подданного.

В Мангейме Шиллер оказался в обществе дам. У него завязалось сразу несколько любовных интрижек. Биографы особо отмечают отношения поэта с актрисой, исполнявшей роль Амалии в «Разбойниках». Более серьезные отношения сложились с милой, высокообразованной девушкой Маргаритой Шван, Фридрих даже просил ее руки, но старик Шван считал положение поэта слишком неопределенным, чтобы согласиться на брак дочери, и отказал.

Однако самым знаменательным стало знакомство с Шарлоттой Маршальк фон Остгейм, по мужу Кальб, с которой у поэта возникла взаимная любовь. Речь даже шла о разводе Шарлотты с мужем. Помешало неожиданное охлаждение Шиллера. Разрыв произошел не полный. Бывшие влюбленные многие годы поддерживали переписку, обменивались уверениями в вечной дружбе.

Шарлотта кончила жизнь очень печально: она лишилась всего состояния и к тому же ослепла. Тем не менее даже в глубокой старости женщина производила неотразимое впечатление своими черными глазами, величественной фигурой и пророческой речью. Маршальк фон Остгейм умерла в 1843 году в возрасте восьмидесяти двух лет.

Мангеймские власти не собирались открывать свои кошельки для молодого драматурга. В конце концов Шиллер оказался в весьма стесненных финансовых обстоятельствах и в 1785 году охотно принял приглашение приват-доцента Г. Кёрнера, восторженного почитателя таланта драматурга, и более двух лет гостил у него в Лейпциге и Дрездене. Все эти годы поэт работал над трагедией «Дон Карлос».

Зимой 1786 года Шиллер встретил Шарлотту фон Ленгефельд, с которой был знаком еще с 1784 года, когда она вместе со старшей сестрой, Каролиной, и матерью приезжала в Мангейм. Та встреча была короткой, настоящее знакомство завязалось только через три года, когда поэт приехал к семье Ленгефельд вместе с другом Вольцогеном, к которому была неравнодушна Каролина. Семья Ленгефельдов понравилась Шиллеру, и он тотчас же решил, что Шарлотта будет его женой. Мать Лоты, так звали невесту домашние, была против брака дочери с Фридрихом, поскольку бездомный поэт не имел средств на содержание семьи.

В 1789 году при содействии И. В. Гёте, с которым Шиллер познакомился и подружился в доме Ленгефельдов, поэт занял должность экстраординарного профессора истории в Йенском университете. Должность дала ему небольшие средства, и 20 февраля 1790 года состоялась свадьба Шиллера и Шарлотты Ленгефельд. От этого брака родились двое сыновей и две дочери. Со временем поэт приобрел собственный дом и составил себе небольшое состояние. Конечно, скудного профессорского жалования на такие расходы никогда бы не хватило. Но с 1791 года наследный принц Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Августенбург и граф фон Шиммельман вместе в течение трех лет (до 1794 года) выплачивали поэту стипендию. Затем Шиллера поддержал издатель И. Фр. Котта, пригласивший его в 1794 году издавать ежемесячный журнал «Оры».

Шиллер сочувственно встретил весть о Великой французской революции, и в 1792 году Конвент присвоил ему звание «почетного гражданина Французской республики».

1793 год ознаменовался кончиной вюртембергского герцога Карла-Евгения. Через десять лет скитаний Фридрих Шиллер, знаменитый поэт и драматург, получил возможность посетить родные места и повидаться с близкими людьми.

Дружба с Гёте оказала огромное воздействие на Шиллера-поэта. В 1797 «балладном» году в соперничестве с другом им были написаны выдающиеся баллады «Водолаз» (в пер. В. А. Жуковского «Кубок»), «Перчатка», «Поликратов перстень», «Ивиковы журавли» и другие.

Настало время великой шиллеровской драматургии. С 1791 года поэт вынашивал замысел трагедии «Валленштейн», которая в процессе создания выросла в трилогию - «Лагерь Валленштейна» (1798), «Пикколомини» (1799) и «Смерть Валленштейна» (1799).

Во время работы над трилогией Шиллер с семьей перебрался в Веймар, чтобы постоянно быть рядом с Гёте. Хотя он оставил преподавательскую деятельность, содержание поэту удвоили в два раза. Это уже был пенсион.

В начале века Шиллер работал необычайно плодотворно. В 1800 году появилась трагедия «Мария Стюарт», в 1801 году была написана «Орлеанская дева», в 1803 году - «Мессинская невеста», в 1804 году - «Вильгельм Телль». Далее поэт начал трудиться над трагедией «Димитрий» из русской истории, но внезапная смерть оборвала его работу.

Последние годы жизни Шиллера были омрачены тяжелыми затяжными болезнями. После сильной простуды обострились все старые недуги. Поэт страдал хроническим воспалением легких и очень часто оказывался на краю могилы.

Фридрих Шиллер (1759-1805)

«…Шиллер, действительно, вошел в плоть и кровь русского общества, особенно в прошедшем и в запрошедшем поколении. Мы воспитались на нем, он нам родной и во многом отразился на нашем развитии», — писал Ф. М. Достоевский в статье «Книжность и грамотность».

Действительно, в XIX веке влияние западных мыслителей и поэтов не только на русских писателей, но и на все общество было огромным. Хотя довольно значительным было и сопротивление этой культуре со стороны некоторых русских мыслителей и писателей.

Тот же Достоевский, говоря о самобытности русской литературы, утверждал: «…В европейских литературах были громадной величины художественные гении — Шекспиры, Сервантесы, Шиллеры. Но укажите хоть на одного из этих великих гениев, который бы обладал такою способностью всемирной отзывчивости, как наш Пушкин».

XVIII век стал для немецкой культуры золотым веком: Германия подарила человечеству Гёте и Шиллера, композиторов Моцарта и Бетховена, мыслителей Канта, Фихте, Гегеля, Шеллинга.

К середине века Германия была разделена на множество мелких княжеств. Князьки подражали роскошной жизни французского Версаля, денег постоянно не хватало. «Суверенность» крохотных как бы государств — что, кстати, сейчас грозит России — приводила к войнам между княжествами.

Вот в такой обстановке немецкая интеллигенция выступила за единую Германию. «Да будет Германия настолько едина, чтобы немецкие талеры и гроши имели одну и ту же цену во всем государстве; настолько едина, чтобы я мог провезти свой дорожный чемодан через все тридцать шесть государств, ни разу не раскрыв его для осмотра».

Иоганн Фридрих Шиллер, поэт, драматург и теоретик искусства эпохи Просвещения, станет одним из самых ярких обличителей современной ему действительности.

Он родился во владениях герцога Карла-Евгения в семье полкового лекаря (впоследствии этот герцог, известный своей жестокостью, стал прототипом персонажа драмы «Коварство и любовь»)

В 23 года Шиллер бежал из герцогства с несколькими талерами в кармане и рукописью в сундучке. За плечами у него были восемь лет военной школы, премьера своей первой драмы «Разбойники» (1781). «Не из книг почерпнул Шиллер свою ненависть к униженному человеческому достоинству в современном ему обществе: он сам, еще дитятей и юношей, перестрадал болезнями общества и перенес на себе тяжкое влияние его устарелых форм…» — писал В. Г. Белинский.

Герой пьесы благородный Карл Моор свою добычу раздает бедным, а если «представляется случай пустить кровь помещику, дерущему шкуру со своих крестьян, или проучить бездельника в золотых галунах, который криво толкует законы… тут, братец ты мой, он в своей стихии. Тут словно черт вселяется в него…»

«Поставьте меня во главе войска таких молодцов, как я, и Германия станет республикой, перед которой и Рим, и Спарта покажутся женскими монастырями», — говорит Карл Моор. Но пройдя через кровавый опыт в финале, этот разбойник уже не тот, он уходит из шайки и сдается властям: «О, я глупец, мечтавший исправить свет злодеяниями и блюсти законы беззаконием! О, жалкое ребячество! Вот я стою у края ужасной бездны и с воем и скрежетом зубовным познаю, что два человека, мне подобных, могли бы разрушить все здание нравственного миропорядка!»

Критики и режиссеры по-разному трактовали финал драмы. Может быть, из этого финала проистекает и мысль Достоевского о «слезе ребенка».

Столкновение просветительских идеалов с действительностью, интерес к сильным характерам и социальным потрясениям прошлого определили напряженный драматизм его пьес: «Заговор Фиеско в Генуе» (1783), «Коварство и любовь» (1784), «Дон Карлос» (1783-1787), «Мария Стюарт», «Орлеанская дева» (обе — 1801), «Вильгельм Телль» (1804).

«Дон Карлос» вошел в историю мировой драмы как символ борьбы с любым проявлением тирании. Не случайно в феврале 1918 года по инициативе Горького и Блока Большой драматический театр открылся спектаклем «Дон Карлос». Конфликт Филиппа II с сыном Карлосом — это конфликт нарождающегося освободительного движения с уходящим, но жестоким феодальным миром.

Шиллер занимал кафедру в Йенском университете, его перу принадлежат такие работы, как «История отпадения Соединенных Нидерландов», «История Тридцатилетней войны», которые привлекают к нему внимание ученого мира Европы.

В 1794 году Шиллер задумал издавать журнал «Оры», по этому поводу он обратился с письмом к Гёте с просьбой принять участие в журнале. Так познакомились и подружились два великих поэта.

Всю жизнь Шиллер писал стихи — в первый период творчества это была философская лирика, а позже это были баллады, среди которых такие шедевры, как «Кубок», «Перчатка», «Ивиковы журавли», «Поликратов перстень».

Перчатка

Перед своим зверинцем,

С баронами, с наследным принцем,

Король Франциск сидел;

С высокого балкона он глядел

На поприще, сраженья ожидая;

За королем, обворожая

Цветущей прелестию взгляд,

Придворных дам являлся пышный ряд.

Король дал знак рукою —

Со стуком растворилась дверь:

И грозный зверь

С огромной головою,

Косматый лев

Выходит,

Кругом глаза угрюмо водит;

И вот, все оглядев,

Наморщил лоб с осанкой горделивой,

Пошевелил густою гривой,

И потянулся, и зевнул,

И лег. Король опять рукой махнул —

Затвор железной двери грянул,

И смелый тигр из-за решетки прянул;

Но видит льва, робеет и ревет,

Себя хвостом по ребрам бьет,

И крадется, косяся взглядом,

И лижет морду языком,

И, обошедши льва кругом,

Рычит и с ним ложится рядом.

И в третий раз король махнул рукой —

Два барса дружною четой

В один прыжок над тигром очутились;

Но он удар им тяжкой лапой дал,

А лев с рыканьем встал…

Они смирились,

Оскалив зубы, отошли,

И зарычали, и легли.

И гости ждут, чтоб битва началася.

Вдруг женская с балкона сорвалася

Перчатка… все глядят за ней…

Она упала меж зверей.

Тогда на рыцаря Делоржа с лицемерной

И колкою улыбкою глядит

Его красавица и говорит:

«Когда меня, мой рыцарь верной,

Ты любишь так, как говоришь,

Ты мне перчатку возвратишь».

Делорж, не отвечав ни слова,

К зверям идет,

Перчатку смело он берет

И возвращается к собранью снова.

У рыцарей и дам при дерзости такой

От страха сердце помутилось;

А витязь молодой,

Как будто ничего с ним не случилось,

Спокойно всходит на балкон;

Рукоплесканьем встречен он;

Его приветствуют красавицыны взгляды…

Но, холодно приняв привет ее очей,

В лицо перчатку ей

Он бросил и сказал: «Не требую награды».

(Перевод В. Жуковского)

Последние годы своей жизни Шиллер, как и Гёте, провел в Веймаре. Он получал небольшую пенсию от именитых поклонников его творчества.

В дни французской революции Шиллер пережил глубокий духовный кризис. Сначала он принял с восторгом известие о ней, но потом, когда речь зашла о казни короля Людовика XVI, Шиллер вызвался быть его «адвокатом». Он написал стихотворение «Песнь о колоколе», в котором осудил идею революционного восстания, насильственного свержения монархов:

Самоуправствуя, народ

Великих благ не обретет…

Теперь ему революция представлялась бессмысленной стихией:

Нам страшно львицы пробужденье,

Ужасен тигра злой разбег.

Но всех ужасней — в исступленье,

В своем безумье человек.

Осенняя простуда 1804 года осложнила болезни поэта. В эти последние месяцы своей жизни он изучал русскую историю, собирал материал по теме самозванства — и сейчас в музее на столе лежит листок с незаконченным монологом Марфы, а рядом книга «История Московии».